Последние отзывы

  22  

— Я все равно могу убить тебя, Исана, — сказал Корд.

— Можешь, — согласилась она. — Только тогда я не смогу отозвать Рилл, чтобы она отпустила твоего парня, верно?

— И что? — пожал плечами Корд. — Одним ртом меньше, только и всего.

— Что ж, раз так, — отозвалась она, — надеюсь, ты в силах убить здесь всех до одного. Ибо за хладнокровное убийство тебе придется ответить, стедгольдер Корд. Мне все равно, как далеки мы от правосудия Первого лорда, — убей меня, и во всем королевстве тебе не найти места, чтобы укрыться от него.

Не дожидаясь ответа, она повернулась к Уорнеру.

— Убери эту ухмылку с лица, стедгольдер. Что за пример показываешь ты моим людям и их детям? — Она нахмурилась и шагнула к нему. — Я требую, чтобы ты дал слово не делать больше никаких глупостей, пока ты гостишь у меня в доме!

— Но, Исана, — возмутился Уорнер; сыновья его так и не спускали глаз с Корда и его отпрысков. — Эта скотина, которая валяется на земле, изнасиловала мою дочь!

— Папа! — всхлипнула Хедди, дергая его за рукав. — Папа, пожалуйста!

— Твое слово, Уорнер! — рявкнула Исана. — Или я объявлю твою сторону виновной здесь и сейчас!

Взгляд Уорнера переместился наконец на Исану, и она ощутила его потрясение.

— Но, Исана…

— Никаких «но». Ты не имеешь права вести себя так в моем доме, Уорнер, а моего брата здесь нет, чтобы вколотить в твою безмозглую башку хоть немного здравого смысла. Твое слово. Никакого вздора насчет дуэли. Никаких драк или поединков в моем стедгольде.

С минуту Уорнер молча смотрел на нее. Исана ощущала царившие от беспомощности в его душе смятение, гнев и досаду. Затем он слегка сощурил глаза, и они наполнились добротой и теплом.

— Ну ладно, — чуть слышно пробормотал он. — Даю слово. За нас всех. Мы ничего такого не затеем.

Исана повернулась обратно в сторону Корда и шагнула к юноше, который так и лежал на земле с сочащейся изо рта водой. Едва не задев, она обошла старшего сына Корда (его, кажется, зовут Арик, подумала она) и, наклонившись, положила руку на лоб Биттану. Парня охватил животный ужас. Она не ощущала больше ни заносчивости, ни агрессии — только страх, такой сильный, что по коже Исаны забегали мурашки.

Корд оскалился на нее сверху вниз.

— Я так думаю, ты и моего слова хочешь?

— Не помешало бы, — огрызнулась Исана и понизила голос: — Ты подонок, Корд, и нам обоим это прекрасно известно, — громко же она произнесла: — Рилл. Пусти его.

Она выпрямилась и сделала шаг назад. Биттан закашлялся, отплевываясь водой; наконец-то ему удалось сделать вдох. Она оставила его валяться на земле и повернулась, чтобы уйти.

Один из камней, которыми был вымощен двор, выгнулся и мягко, но решительно охватил ее лодыжку. Сердце ее дрогнуло от страха; спина продолжала холодеть от ярости Корда. Она закинула косу за плечо и, прищурившись, встретила его взгляд.

— Еще не все кончено, Исана, — очень тихим голосом пообещал Корд. — Я этого не забуду.

Исана смотрела в его глаза, полные холодной, расчетливой ненависти, и черпала из них энергию, чтобы ответить холодом на холод.

— На твоем месте я бы надеялась, что все кончено, Корд, — ответила она так же тихо. — Или тебе придется понять: то, что случилось с Биттаном, — еще счастье. — Она опустила взгляд на скованную камнем ногу и снова подняла его, глядя ему в лицо. — Вы можете подождать в амбаре. Я пришлю чего-нибудь перекусить. Когда придет время обеда, мы вас позовем.

Мгновение Корд не двигался с места. Потом сплюнул на землю и кивнул сыновьям. Арик подхватил глотавшего воздух Биттана, рывком поднял его на ноги, и они втроем побрели к широкой двери амбара. Только когда они скрылись внутри, земля под босой ногой Исаны дрогнула и отпустила ее.

Она зажмурилась, и страх, который она сдерживала все это время, снова накатил на нее, грозя вырваться наружу. Она задрожала, но, решительно тряхнув головой, взяла себя в руки. Не сейчас, не у всех на глазах. Она открыла глаза и обвела взглядом столпившихся вокруг людей.

— Ну? — спросила она. — До вечерней трапезы еще надо сделать уйму всего. Мне в одиночку не справиться. Марш работать.

Люди зашевелились, заговорили друг с другом. Некоторые бросали на нее взгляды, полные уважения, восхищения или страха. Их страх она ощущала как прикосновения многочисленных ледяных нитей. Ее люди — те, с кем она жила и трудилась всю свою жизнь, — боялись ее.

  22