Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
9 
Девочка быстро подрастала. Скоро она расцвела и стала настоящей красавицей. Она была настолько хороша, что Магда часто смотрела на нее изумленным взглядом.
Карлотта очень нервничала, когда, приняв с десяток приглашений Нормана Мелтона, пригласила его к себе, чтобы познакомить с Магдой.
– У нее чересчур прямолинейный характер, – предупредила девушка нового знакомого. – Если вы ей не понравитесь, она может сказать вам это прямо в лицо. Она никогда не станет скрывать своего мнения.
Ей показалось забавным, что, когда она ему об этом сказала, Норман тоже стал проявлять нервозность. Казалось смешным, что этот умный, богатый, добившийся значительного состояния человек может испугаться невоздержанной на язык немолодой и тучной костюмерши. Между Магдой и богатым промышленником лежала огромная пропасть – настолько разным было их социальное положение. Однако было между ними и нечто общее. Их связывала она – Карлотта. Она стала для них чем-то вроде мостика, соединяющего два далеких берега.
Стоял влажный, туманный вечер, и в гостиной у Магды было душно.
Она сидела в кресле, закутавшись в красную шаль. Тяжелые серьги у нее в ушах покачивались каждый раз, когда она поворачивала голову. На запястьях Магды поблескивали золотые и серебряные браслеты в восточном стиле. На коленях сидели две кошки, а еще две примостились на полу у ее ног. Она даже не сделала попытки встать, а властным, прямо-таки императорским жестом протянула Норману руку, бросив на него быстрый задумчивый взгляд.
Карлотта знала, что в эти секунды Магда оценивает его, инстинктивно принимая решение.
На какое-то мгновение Карлотту охватила тревога. Ей нравился Норман, и она успела привыкнуть к его обществу. Не часто бывало, что она с нетерпением ожидала суждения Магды, боясь, что гость ей не понравится.
– Ужин готов, – коротко сообщила Магда.
В ее голосе Карлотта услышала одобрение, и у нее тотчас отлегло от сердца.
Глава 4
Гектор Маклеод небрежной походкой вышел из больницы и остановился возле ближайшей телефонной будки. Найдя номер под буквой «Л», он быстро набрал его, нажал кнопку ответа и попросил позвать Карлотту Леншовски.
Через некоторое время в трубке раздался ее голос.
– Кто это? – осведомилась девушка.
– Это Гектор Маклеод, – последовал ответ. – Как вы себя чувствуете? Лодыжка сегодня получше?
– Ах, это вы, – узнала его Карлотта. – Телефонистка так невнятно назвала ваше имя, что я не сразу поняла, кто звонит.
– Так все-таки как ваша лодыжка? – снова поинтересовался Гектор.
– Намного лучше, – заверила его Карлотта. – Я весь день держу ногу на весу, не опуская на пол. Думаю, что к вечеру буду только слегка прихрамывать.
– Вам сегодня обязательно ходить?
– Но меня же не понесут в театр на руках, чтобы я сыграла роль в спектакле, – рассмеялась девушка.
– Я хотел сказать, может, не стоит сегодня идти в театр? Может, лучше посидеть дома?
Девушка снова рассмеялась.
– Я появляюсь на сцене всего пять раз и произношу всего несколько реплик, – объяснила она. – На мою роль во втором составе труппы актрисы нет. Если я не приду, меня наверняка уволят.
– В таком случае вы позволите вас навестить?
– Нет, если вы намерены вынести вердикт профессионала, что мне следует лежать в постели.
– Не буду, обещаю! – сказал он. – Я зайду к вам исключительно с дружеским визитом, если, конечно, возможно.
– Приходите на час в полпятого, – пригласила Карлотта.
– Буду с точностью до минуты, – пообещал Гектор с улыбкой.
У него в запасе полтора часа! Гектор взглянул на часы и, сверив время с большими церковными часами, зашагал по грязным, запруженным толпами улицам, окружавшим больницу.
Глава 5
Норман медленно поднялся по лестнице дома номер 225 по Белгрейв-сквер.
Ему были неприятны воспоминания о прошлом, которые вызывал в нем его лондонский дом. Здесь все слишком живо напоминало о покойной жене.
Эвелин подбирала внутреннюю отделку и мебель по своему вкусу, и Норман чувствовал себя чужим в собственном доме, таким же чужим он чувствовал себя и по отношению к женщине, на которой когда-то женился.
Когда Эвелин не стало, он был слишком занят, чтобы часто предаваться воспоминаниям о годах супружества. В те минуты, когда Норман был честен с самим собой, он признавал, что ее смерть не вызвала у него сожаления. Он испытал даже некоторое облегчение.
9 
