Последние отзывы

  8  

— Ну, если ты так считаешь, — кивнула Тюра скептически.

— А теперь идем, пока не съели лучшие куски мяса.

Они вошли в зал, где царило веселое оживление. Мужчинам, занятым до их появления разговорами, было приятно на них смотреть. Невысокого роста, Тюра едва достигала плеча Кристен и выглядела рядом с ней хрупкой, сама же Кристен была великолепна в своем голубом шелковом платье узкого кроя, которое подчеркивало ее стройную фигуру и милые округлости. Тяжелые золотые браслеты украшали ее обнаженные руки.

Шелдон не удержался и хлопнул Кристен пониже спины, когда она проходила мимо, она оглянулась и показала ему язык. Он хотел догнать ее, чтобы не оставить ее выходку безнаказанной, но она улизнула.

Ей хотелось бы, чтобы Шелдон тоже был на корабле. Но он с братьями этим летом помогал отцу Перрину достраивать дом, да и в поле было много дел.

Ее кузен Отер был следующим, кто остановил ее. Он обнял ее за талию, приподнял и поставил на пол, чтобы даровать влажный поцелуй.

— Это должно принести мне счастье, дитя, — сказал он не очень трезвым голосом.

Кристен рассмеялась. Он настойчиво называл ее «дитя», хотя она давно уже не была ребенком, и все оттого, что он на десять лет старше. Его отец приходился ей дядей. Он и его братья жили теперь у другого дяди Кристен, Хьюга. Атол, ее двоюродный брат, не пойдет в море, он единственный сын Хьюга, и дядя не отпускает его от себя.

— Разве нужно счастье для того, чтобы торговать на востоке? — спросила она Отера.

— Викингу всегда нужно счастье на корабле, куда бы ни держал он путь. — Он подмигнул ей после этих мудрых, на его взгляд, слов.

Кристен смотрела на него, качая головой. Он, видно, пропустил уже не один стаканчик, а ночь только началась. Завтра у него наверняка будут красные глаза и шум в голове, когда придется как следует взяться за весла. Ну что ж, она посочувствует ему, сидя в укромном местечке в трюме.

— Оставь ее в покое, Отер, а то она заморит нас голодом, крикнул кто-то.

Он отпустил ее, но прежде тоже хлопнул как следует пониже спины. Кристен в ответ скорчила гримаску и направилась к длинному столу, за которым сидела ее семья. Ей было невдомек, чем так привлекала всех ее задница. После каждого такого празднества у нее неделями не сходили синяки. Но она не придавала этому особого значения, ведь это делалось в шутку и любя.

Она обошла стол, подошла к отцу. Он протянул руку и усадил ее на колени.

— Ты сердишься на меня, Крис?

Он смотрел на нее, и на лбу у него собрались морщинки. Мама уже переговорила с ним, и он опять запретил ей отправиться с мужчинами в море, так как он сам остается на берегу. Его аквамариновые глаза смотрели в ее, такие же, и она улыбнулась, обхватила руками его шею.

— Я никогда не сердилась на тебя!

— Я могу припомнить много случаев, и всякий раз это было, когда что-либо выходило не по-твоему.

Кристен хихикнула.

— Это не считается.

— Надеюсь, ты понимаешь, почему тебе нельзя ехать с Зелигом? — спросил он по-дружески.

— Да, я знаю, почему. — Она вздохнула. — Иногда мне хочется быть твоим сыном.

Он засмеялся от всего сердца, даже запрокинул голову. Она обиженно посмотрела на него.

— Не понимаю, что тут смешного.

— Ты больше похожа на свою мать, чем думаешь, Крис, — сказал он. — Половину своей жизни она хотела быть сыном. Но я счастлив, что у меня дочь, да еще такая красавица.

— Значит, ты мог бы мне простить, если… если бы я что-то сделала не по-твоему?

Он внимательно посмотрел на нее.

— Что означает сей вопрос? Ты что-то натворила?

— Нет. — И на этот момент ее ответ был совершенно правдив.

— Ах, так вопрос стоит «что было бы, если?…» Мне кажется, я смог бы тебе почти все простить, в разумных, разумеется, пределах, — добавил он, посмотрев строгим и лукавым взглядом.

Она наклонилась и поцеловала его.

— Я тебя очень люблю, — сказала она тихо, и он так крепко прижал ее к себе, что у нее захватило дух, и она вскрикнула:

— Папа!

Он со шлепком снял ее с колен и сказал:

— Поешь что-нибудь, а то ничего не останется. — Голос у него был груб, а выражение лица нежное.

Кристен села между мамой и Зелигом, который ей тут же положил порцию дымящегося мяса.

— Ты ведь не дуешься, Крис? — спросил он негромко. — Мне будет неприятно думать во время путешествия, что ты обиделась.

Кристен улыбнулась, когда он встал, чтобы наполнить ей тарелку; это редко случалось, чтобы он ухаживал за ней за столом.

  8