Последние отзывы

  43  

Она приоткрыла губы, и Хадсон тихо застонал при виде ее молчаливой покорности. А потом не было ничего, кроме напряженных мускулов под ее пальцами, и трения жестких волос о ее грудь, и чудесного вкуса его губ.

Марианна не сознавала, что с неведомой прежде страстью отвечает на его поцелуй, что томительная сила желания заставляет их неистово прижиматься друг к другу; она уже не помнила и не понимала ничего, кроме своей любви. И не хотела помнить ни о чем другом.

— Анни, Анни… — шептал он, покрывая поцелуями ее щеки, глаза, виски. — Как ты хороша. Как хороша…

Его ласки воспламеняли ее; Марианна прижималась к нему все крепче, и ее нескрываемая страсть зажигала в Хадсоне ответное желание. Он наклонился над ней и притянул ее к себе, погрузив пальцы в растрепавшиеся за ночь золотистые кудри.

— Скажи мне, Анни! — хрипло прошептал он. — Скажи, что ты меня хочешь!

И Марианна повиновалась, но, ослепленная страстью, выдохнула иные слова, те, что, вопреки доводам рассудка, подсказывало ей сердце:

— Я люблю тебя, Хадсон! — Забывшись, она не понимала, в чем признается. — Люблю.

Хадсон поднял голову и пристально вгляделся в ее лицо. Глаза Марианны были закрыты, и длинные ресницы отбрасывали тень на раскрасневшиеся щеки.

— Анни! Анни, посмотри на меня!

Она не спешила возвращаться из мира счастливых грез, и Хадсон слегка встряхнул ее.

— Открой глаза, взгляни на меня! Черт побери, ты нужна мне в здравом уме и твердой памяти!

— Что… что такое? — вздрогнула она; голос ее стал хриплым от неудовлетворенного желания. — Что случилось?

Что она сделала, о Господи? Почему он так на нее смотрит?

Он молча глядел ей в лицо, и от этого пронзительного взора, казалось, ничего не могло ускользнуть.

— Когда мы познакомились, ты была девственницей, — заговорил он наконец. — Почему?

— Что? — Марианна уставилась на него как на сумасшедшего. — Потому что мне не встретился никто, кого бы я… — Голос ее дрогнул и смолк. Что случилось? Что она сделала не так? — Не понимаю, — прошептала она дрожащим голосом. — Какое это имеет отношение к?..

— Ты не встретила человека, которого смогла бы полюбить? — закончил он. Марианна молчала, понимая, что допустила какую-то ужасную ошибку. Из нежного любовника Хадсон вновь превратился в прокурора, и это пугало ее. — Анни, ответь, я прав?

— Да, наверно, — осторожно ответила Марианна, садясь в постели и прижимая к груди сжатые до боли кулачки. — Но зачем?.. Какое это имеет значение?

— Очень большое. — Взгляд его, казалось, сверлил ее насквозь. — И сейчас ты все еще невинна, верно, Анни? — Это был не вопрос, а утверждение.

Марианна молча смотрела на него, пытаясь собрать воедино скачущие мысли. Она уже начала догадываться, что именно натворила, и эта догадка заставила ее похолодеть.

Не может быть! Неужели она произнесла вслух роковые слова, эхом звучащие в мозгу? Нет, только не это!

— В последние два года ты не встретила человека, с которым захотела бы завязать близкие отношения. Желающие, разумеется, были, но ты их отвергала.

— Откуда ты знаешь? — выдавила Марианна, надеясь, что притворное раздражение в голосе поможет скрыть непритворный страх. — Я могла…

— Мне рассказала Марджори, — небрежно ответил Хадсон.

— Ах, Марджори! — Она натужно рассмеялась. — И ты слушал эту сплетницу?

— Вот именно. Марджори — бескорыстная сплетница, из тех, что перемывают косточки своим ближним без злобы, из любви к искусству. Ты ее заинтриговала: она не понимает, восхищаться тобой или жалеть.

— Ты хочешь сказать, что я несчастна и скрываю это? — резко спросила она. — У тебя нет ни основания, ни права так думать!

Но Хадсон не принял ее вызова, без труда догадавшись, что Марианна пытается его отвлечь.

— Ты только что призналась, что любишь меня. И это в такой момент, когда не смогла бы сосчитать до десяти. — Серые глаза его, казалось, превратились в расплавленную сталь. — Два года назад ты тоже говорила, что любишь меня. Тогда я верил, потом решил, что ты меня обманывала. Но теперь вижу, что это правда. Вижу сердцем. — И он приложил ладонь к своей обнаженной груди.

— Хадсон…

— Ты любила меня тогда и любишь сейчас. У тебя не было любовников. — Глаза его впились в ее белое как мел лицо. — И никакого таинственного жениха тоже не было. Не было никаких других мужчин, верно, Анни? — Он говорил почти шепотом, но в ушах Марианны его слова отдавались как крик. — Каким же я был глупцом! Еще удивлялся, почему не могу его найти, почему никто в твоем колледже ничего о нем не знает!

  43