Последние отзывы

  8  

Но Орина уже практически не слышала его.

Она думала о письмах, которые получила этим утром от двух своих поклонников из Лондона.

Они сообщали, что приезжают в Нью-Йорк, и девушка ожидала их прибытия через несколько недель.

Орина встала, подошла к столу и сгребла. письма рукой.

— Одно от лорда Эрсдейла, другое от сэра Монтегю Сеймура. Я уверена, по приезде они попытаются разыскать меня, так что прошу вас, — она посмотрела Хоффману в глаза, — скажите, что я уехала в Ньюфаундленд.

— Что ж, неплохая отговорка. Там тебя трудно будет найти, значит, туда я буду посылать всех слишком настойчивых поклонников и вездесущую прессу.

— Спасибо… спасибо вам! — искренне сказала Орина. — И, пожалуйста, извинитесь перед всеми, чьи балы, приемы и бог знает что еще я обещала посетить в течение следующих трех недель.

— Думаю, они будут весьма разочарованы отсутствием» звезды «, — пошутил Бернард. — Но я нисколько не сомневаюсь, что мы поступаем правильно, и не возвращайся до тех пор, пока тебе не надоест.

— Предупреждаю, это может никогда не случиться, — в тон ему ответила Орина, заметив его ироническую усмешку.

Ну конечно, он дает ей понять, что, пользуясь таким бешеным успехом в Лондоне и Нью-Йорке, она не сможет долго жить в одиночестве.

— Когда ты вернешься, — тем временем говорил Бернард, — в случае, если Хантер не успокоится и будет по-прежнему назойлив, я бы посоветовал тебе навестить дедушку. Он будет счастлив тебя видеть.

— Я тоже по нему очень соскучилась, так что не думайте, будто из-за него я не хочу ехал в Англию. Все дело в джентльменах, которые ждут меня там, чтобы умолять, угрожать, набрасываться на меня, как на мешок с золотом.

Бернард Хоффман запрокинул голову и громко, от души расхохотался.

— Можете смеяться сколько угодно, — с горечью молвила Орина, — но вы даже не представляете, как это ужасно — чувствовать, что в любой момент тебя могут поймать и засунуть в клетку, из которой уже никогда не выбраться.

— Что, в самом деле все так плохо? — перестав смеяться, спросил Бернард.

— Хуже… намного хуже, — уверила ею Орина. — И как вы прекрасно знаете, охотятся в основном не за мной, а за моими деньгами.

Хоффман не мог сдержать улыбку.

— Ну а теперь ты чересчур скромничаешь.

Думаю, многие мужчины намерены добиваться лично тебя, а не твоего состояния. Я хорошо знаю англичан, большинство из них никогда не стали бы ухаживать за дамой из-за денег. Они хотят быть независимыми хозяевами своих замков!

Орина призадумалась немного, а потом выпалила залпом:

— Наверное, есть такие англичане. Но есть также англичане-снобы, которые погрязли в консерватизме, презрительно относятся к людям другой национальности и к тому же воображают, будто женщины недостаточно хороши для них!

Хоффман почувствовал, с какой болью в душе она это произнесла, и, чтобы отвлечь ее, сказал:

— Теперь я пойду приводить в готовность колеса, которые завтра помчат тебя в Майами, а ты просто вели горничной уложить все, что тебе понадобится в пути. Да, и не забудь про купальник.

Орина рассмеялась, потому что ожидала услышать совсем другие Слова в ответ на свою тираду.

— Так как я собираюсь отсутствовать довольно долго, возьму с собой, пожалуй, и меховые ботинки, — поддержала она затронутую Хоффманом тему.

Он уже вознамерился было выйти из комнаты, но Орина взяла его за руку.

— Я очень благодарна вам. Именно сейчас, когда папы нет рядом, мне важно знать, что я могу найти в вас поддержку. Спасибо!

— Твой отец был самым лучшим из людей, которых мне довелось встретить за свою жизнь, — ответил Хоффман. — Я никогда не смог бы подвести его, и будь уверена, не подведу и тебя.

— Спасибо, — повторила Орина.

Когда она вышла из комнаты, его глаза наполнились слезами, и он отвернулся к окну.

С тех пор как Орина вернулась из Англии, все складывалось как-то ненормально. Он не пытался вызвать ее на откровенный разговор, чувствуя, что рано или поздно все и так откроется.

Однако он как никто другой донимал, сколь огромный вред его подопечной может причинить безрассудное поведение молодого Хантера.

Оставалось только молиться, чтобы в сочиненную им версию поверили люди.

Но вся беда в том, что жители Нью-Йорка обожают драмы.

Они, несомненно, все преувеличат, и в их интерпретации история самоубийства будет выглядеть гораздо трагичнее и печальней.

  8