Последние отзывы

  6  

– Она еще слишком мала! – решительно заявила Присцилла, указывая на девочку. – Боже мой, вы же видите, преподобный Мортон…

Она скорчила насмешливую гримасу, назвав клиента этим титулом, и сверкнула взглядом на Баркера. В конце концов, владелец паба мог бы и сам отослать девочку! Малышка подняла глаза.

Она знала, что титул «преподобный» имеет какое-то отношение к Церкви, вроде бы миссис Хемплмен упоминала о чем-то подобном, но та, конечно же, называла священников пасторами. Миссис Хемплмен обычно изъяснялась на немецком и предпочитала, чтобы ее называли фрау Хемпельманн. О церковниках она всегда отзывалась с благоговением, и, похоже, ей очень не хватало общения с ними. Однажды мистер Хемплмен пообещал ей привезти священника, если таковой покажется в их краях. Но вряд ли этот человек был ответом на молитвы Линды Хемплмен. Взгляды у него были такие же похотливые, как и у всех остальных, да и вид его не внушал уважения. Как бы там ни было, его сан и должность объясняли те странные речи, с которыми он тут появился. Как заявил он мистеру Баркеру елейным голосом, ему необходимо было расслабиться перед отъездом: он собирался нести дикарям слово Божье.

Девочка после этого пришла к выводу, что он – миссионер. Это слово Линда Хемплмен тоже часто произносила, тоскуя по утешениям священника. Ее муж надеялся на то, что вскоре здесь появится миссионер, который обратит в христианскую веру племена маори, живущие на берегах залива Пераки.

– Не такая уж она и юная, – проворчал мистер Баркер, не глядя на Присциллу.

Невысокий и полный хозяин паба был единственным человеком, не считая Сюзанны, знавшим истинный возраст девочки. Он привез Сюзанну с дочерью из Сиднея в Новую Зеландию, рассчитывая обосноваться здесь и начать все заново после того, как его изгнали из портового квартала в Ботаническом заливе^[4] в результате ссоры, закончившейся потасовкой. Девочка смутно помнила кулачный бой и летающие над головой ножи, а также то, как Баркер бросил свой паб в Австралии и поспешно сбежал вместе с Сюзанной куда глаза глядят. В какой-то момент к ним присоединились Нони и Присцилла. Девочка помнила, как Присцилла поддерживала ей голову, когда ее тошнило во время путешествия на корабле.

– Ей скоро исполнится тринадцать, и тогда она начнет работать, преподобный! Но до тех пор… – произнес Баркер, который явно испытывал неловкость.

Он, скорее всего, не пощадил бы ребенка, но, судя по всему, побаивался Присциллы. Если она сбежит от него и найдет себе другого сутенера, атмосфера в его публичном доме станет еще более унылой.

Преподобный внимательнее присмотрелся к девочке, заставив ее повернуть к нему лицо с почти совершенными чертами. Орехового цвета глаза казались просто огромными… Вздохнув, миссионер почесал свой пах. Девочка понравилась ему, но, убедившись в том, что она еще совсем ребенок, он осознал, что не сможет найти приемлемой отговорки перед Богом, если возляжет с ней. И он заставил себя изобразить отеческую улыбку.

– Какая же ты хорошенькая, малышка! – ласково произнес он. – Не скажешь ли, какое имя тебе дали при крещении?

Девочка пожала плечами. Вряд ли кто-то удосужился провести над ней этот обряд, да она толком и не знала, что он имеет в виду. А имя… Даже если к моменту ее рождения Сюзанна была еще настолько вменяемой, чтобы выбрать его самостоятельно, никто не потрудился записать то, что она придумала. Все называли ее Киттен – котенок. Проститутки в борделе Баркера еще в Сиднее нарекли так запущенное, постоянно путавшееся под ногами дитя, потому что оно напоминало им вечно голодного и мяукающего уличного котенка.

– Она некрещеная, – ответил вместо девочки Баркер. – И, кажется, немного отсталая. Мать ее совсем сумасшедшая. Но покладистая, и выглядит неплохо… – Он указал на Сюзанну, тем самым давая клиенту понять, что пора делать выбор.

Тот наконец оставил Киттен в покое и выбрал Нони: не столь привлекательна, но и не столь безумна, как Сюзанна, и не такая энергичная и насмешливая, как Присцилла.

Пышная рыжеволосая женщина послушно поднялась и повела мужчину в одну из хижин, сооруженных из китовых костей и брезента за пабом: в них и жили проститутки Баркера. Кости заменяли древесину всем жителям китобойной станции в заливе Пераки: китобои сколачивали из них невысокие домики, из этого же материала были сделаны столы и стулья в пабе.

Паб представлял собой совсем примитивное строение. Четыре подпорки из не обработанной толком древесины южного бука – тот рос к северу от залива – с небрежно ободранной корой были оббиты щепой, оставшейся после постройки дома Хемплмена. Брезентовые стены плохо защищали от ветра, и тот, задувая внутрь, приносил с пляжа запах разлагающихся китовых туш. Посетители и вечно недовольные проститутки были вынуждены терпеть эту вонь, но зато крыша не протекала.

  6