Глава 11

Тай легко выиграл четвертьфинал в два сета. Эту игру в хмурый сентябрьский день признали одной из лучших в его спортивной карьере. Но только он один знал, что на этот раз не играл в теннис. Он сражался, как воин на поле боя. Прибыв на корт, он перед игрой кипел яростью, требовавшей разрядки. Его мячи носились с такой силой и скоростью, что могли серьезно травмировать противника. Он чуть не убил ошарашенного безумным натиском итальянца и буквально уничтожил его за короткое время.

Бешенство, с которым он наносил удары, читалось на его лице; рот был сжат в прямую линию, серые глаза казались почти черными, перед ним не стоял вопрос: выиграть или проиграть. Его бурный темперамент искал выхода после вчерашней ночи. Он играл мощно и жестко, не щадя противника, каждое движение, каждый взмах несли угрозу. Его и раньше считали бойцом, но сегодня он превзошел сам себя. Тай Старбак, как никогда, жаждал крови, и противник был смят и полностью деморализован.

Единственно, о чем жалел Тай, что игра была короткой. Он не успел выплеснуть до конца свой гнев. Он понимал, что ему уже не удастся это сделать и теннис не поможет ему в этом.

Когда он покидал корт, на трибунах оживленно обсуждали игру, бурно спорили, восхищались, впечатленные матчем.

— Послушай, Ада, никогда не видел, чтобы парень так играл! — Мартин Дерек сиял, как счастливый папаша, у которого родился сын, голос его звучал хрипло из-за большого количества выкуренных сигарет, что подтверждала куча окурков у его ног. — Ты видела, он чуть не убил бедного итальянца.

— Видела, — спокойно отозвалась Ада.

— Ого, еще два таких матча, и наш мальчик вновь станет обладателем Большого шлема. — Он сжал огрубевшие руки Ады в своих холеных руках. — Поверь, его уже ничто не остановит.

Ада реагировала в своей обычной спокойной манере, устремив глаза на опустевший корт. Она видела по-другому, чем Мартин, причину такой игры сына. Ей достаточно было взглянуть в его глаза, в них читались гнев и страдание. Она хорошо узнавала признаки этих эмоций с тех пор, как их оставил отец Тая. Будучи еще маленьким мальчиком, он с тем же выражением лица использовал кулаки, отчаянно дрался, чтобы выплеснуть свою злость и отчаяние. Вот и сегодня он компенсировал те же чувства с помощью ракетки. И пока Мартин вспоминал и разбирал в восторге каждый удачный удар, она молчала и думала о том, что привело сына в такое состояние.

— Мамочка, — Джесс наклонилась к ее уху, — что-то не так с нашим Таем, ты ведь заметила?

— Я бы сказала, что все очень серьезно на этот раз.

Джесс потерлась щекой о щечку Пита, как будто искала у сынишки спокойствия, но он, смеясь, вырвался и подбежал к отцу.

Она снова обратилась к матери:

— Эшер не было сегодня на трибунах.

Ада подняла глаза на дочь. Джесс упоминала как-то небрежно, вскользь, что Тай и Эшер снова вместе. Но Аде можно было об этом даже не говорить. Как только до нее дошли слухи, что Эшер Вольф вернулась в теннис, она знала, чем это кончится.

Единственный раз, когда она видела Тая в таком состоянии, как сегодня, было, когда Эшер вышла за этого лощеного английского лорда. Но его ярость и угрозы были тогда предсказуемы и понятны. Потом это обернулось опустошенностью и разочарованием, что беспокоило мать еще больше.

— Да, я заметила, — ответила Ада, — она, наверное, играет сегодня.

— На соседнем корте, но только через полчаса. — Джесс обвела беспокойным взглядом трибуны. — Она должна быть здесь.

— Если ее нет, значит, у нее веская причина.

Но беспокойство не отпускало Джесс, она почувствовала неладное.

— Мам, мне надо поговорить с тобой. Наедине. Пойдем выпьем кофе.

Ада встала, не задавая вопросов.

— Вы, ребята, тут развлекайтесь без нас. — Она погладила любовно по волосам внука. — Мы скоро вернемся. Пошли, Джесс.

Мак дотронулся до руки жены.

— Ты собираешься ей рассказать? — спросил он тихо.

— Да. Я обязана это сделать.

Он качал Пита на колене и смотрел, как женщины исчезают в толпе.

Они уселись за столик. Ада ждала, что скажет дочь. Она не настаивала и не торопила, потому что видела, что Джесс всячески оттягивает разговор. Заказывает кофе, размышляет вслух, будет ли дождь, глядя на хмурое небо. Но Ада всегда была терпелива и из опыта знала, что лучше дать своим детям сначала успокоиться. Наконец, Джесс решилась и, помешивая ложечкой кофе, подняла глаза на мать:

  66