Последние отзывы

  50  

По широкому коридору маркиз решительно направился в контору управляющего, находившуюся в дальнем его конце, в которой работал мистер Клегг, личный секретарь маркиза.

Герман Клегг был немолодым мужчиной, служившим еще у отца маркиза. Все управление замком и другой собственностью семьи осуществлялось им.

– Какой сюрприз, милорд! – воскликнул Клегг, когда маркиз вошел в контору. – Мы полагали, что вы будете отсутствовать несколько месяцев.

– Я и сам так думал, – ответил Дарльстон, – но я вернулся, чтобы попросить вас объяснить мне это.

Он достал письмо, которое забрал у Линетты, и положил его на стол.

Мистер Клегг быстро пробежал его глазами.

– Оно подписано вами, – сказал маркиз. – Я хочу знать, кто распорядился отправить его.

– Это было распоряжение ее милости, милорд. Она продиктовала мне письмо, а я только отправил его в банк в Оксфорде с просьбой передать это письмо заинтересованному лицу.

– Это все, что вам известно?

– Все, милорд.

Маркиз забрал у управляющего письмо.

– Ее милость у себя?

– В настоящий момент, милорд, она в замке. Она заехала навестить миссис Бриггс, домоправительницу, которая, как известно вашей милости, не совсем здорова. Ее милость прибыла полчаса назад и, должно быть, еще находится у миссис Бриггс.

– Попросите ее милость немедленно зайти в Белую гостиную.

– Слушаю, милорд.

Маркиз резко повернулся и вышел. По пути в Белую гостиную он подумал: как это похоже на его мачеху – постоянно под тем или иным предлогом являться в замок.

Как только Дарльстон унаследовал титул и усадьбу после смерти отца, он сразу же дал мачехе понять, что не потерпит ее вмешательства в свои дела или, как он выражался про себя, не позволит ей совать нос во все происходящее в замке и сеять раздоры и смуту.

Поскольку она всегда была назойливой и деспотичной особой, с которой у него было мало общего, маркиз настоял, чтобы мачеха переехала в отдельный дом, находившийся на территории усадьбы, традиционно занимаемый вдовствующими маркизами.

Ему не пришлось долго дожидаться в Белой гостиной. Мачеха вплыла в комнату, шелестя черным шелковым шлейфом. Ее пышный бюст служил эффектным фоном для нескольких нитей крупного жемчуга, переливающегося мягким блеском.

Несмотря на свою холодную, неприветливую манеру, в молодости вдовствующая маркиза была исключительно хороша собой.

Ее пасынку она никогда не нравилась, но ее портреты писали многие художники, и, без всякого сомнения, в фамильных драгоценностях семейства Дарльстонов она привлекала к себе всеобщее внимание в любом бальном зале.

– Какое неожиданное возвращение, Сэлвин! – обратилась она к пасынку. – Но ты же должен был отсутствовать все лето?

– Я вернулся, так как счел необходимым получить разъяснения в отношении этого письма, которое мне показали в Париже. – Маркиз протянул письмо, данное ему Линеттой. Маркиза прочитала его не сразу: висевший у нее на шейной цепочке лорнет запутался в нитках жемчуга.

Немного помолчав, она сказала:

– Это не имеет к тебе никакого отношения, Сэлвин.

– Получается так, что имеет ко мне самое непосредственное отношение. Как я понимаю, это вы отдали распоряжение Клеггу прекратить выплаты денег, которые несколько лет выплачивал мой отец некой миссис Фалейз. Почему?

– Эта женщина умерла.

– Вам было известно, что у нее остался ребенок?

– Да.

Маркиз затаил дыхание.

– Это моя сестра? – выдавил он из себя и с такой силой сжал руки в кулаки, что у него побелели суставы.

– Нет, она тебе не сестра, – ответила мачеха.

– Откуда вы знаете? Разве эта миссис Фалейз не была одной из приятельниц отца?

– Нет! – отрезала вдовствующая маркиза. – Хотя, как тебе известно, в них у него недостатка не было.

Маркиз ощутил невероятное чувство облегчения.

Мрак, окутывавший его, рассеялся.

Дарльстон подошел к открытому окну и с наслаждением вдохнул теплый воздух.

Сидя на софе, маркиза с удивлением наблюдала за ним.

– Почему тебя это заинтересовало, Сэлвин?

– Лучше вы расскажите мне все об этой миссис Фалейз и о том, почему мой отец регулярно, каждые три месяца, высылал ей деньги.

– Это такого рода история, что чем меньше людей знают о ней, тем лучше! – недовольно поморщилась маркиза. – Но раз это письмо попало в твои руки, будет лучше сообщить тебе подробности.

Я не знаю, говорил ли тебе отец о своем дальнем родственнике Руперте Дарле? – начала мачеха. – Он приходился ему, кажется, троюродным братом.

  50