Последние отзывы

  9  

Сильвия в тревоге посмотрела на него.

– Что вы имеете в виду, папа?

Герцог, преодолевая стыд, начал:

– В казино я терял намного больше, чем все думают. На Ривьере, в Париже, в Лондоне… Ночь за ночью я играл, и ночь за ночью проигрывал. Удача отвернулась от меня. Забыла меня навсегда. Возможно, мне придется продать наш лондонский дом, чтобы расплатиться с долгами.

– О, папа, – пробормотала дочь. – Это ужасно. Мама уверена, что мы когда-нибудь сможем вернуться.

Отец с несчастным видом вздохнул.

– Быть может, мне не придется… продавать замок, если дела не пойдут лучше.

– Продать замок? – в ужасе воскликнула Сильвия.

– Я надеюсь, до этого не дойдет, – торопливо прибавил герцог. – Но у меня просто нет денег для ремонта замка. Нет денег для твоего бала. Чтобы протянуть следующий год, мне придется продать кое-какие картины из нашего лондонского дома. Я договорился с торговцем, он на следующей неделе съездит туда и сообщит мне, сколько они могут стоить. Только, Сильвия, ни слова мачехе, хорошо? Я не хочу ее заранее тревожить. Обещаешь?

– Ни слова, – тихо проронила Сильвия.

Вернувшись, они застали ее светлость за завтраком. Сняв сапоги и плащи, герцог и Сильвия вошли в столовую пожелать ей доброго утра.

– Вы, значит, вдвоем развлекались? – едко поинтересовалась она.

– Дорогая, я решил, что после вчерашней долгой поездки ты захочешь отдохнуть, – сказал герцог. – К тому же ты никогда не любила ездить верхом.

– Верхом? Вы ездили верхом? На тех лошадях, что карету возят?

– Конечно же, нет, – ответил герцог.

– Ты хочешь сказать, что здесь остались породистые лошади? – Глаза герцогини заблестели. – Мы же можем продать их! Они, должно быть, немало стоят. Я бы смогла купить ткань на занавески и заказать новые ковры.

Сильвия и герцог переглянулись.

– Они принесут больше денег, если заняться разведением, – сказал герцог.

– Но замок нужно обустроить. Сейчас это самое важное!

Сильвия незаметно выскользнула из комнаты.

Всю следующую неделю герцогиня продолжала жаловаться. Похоже, она решила просто не замечать ничего хорошего в замке. Она ходила повсюду с записной книжкой и ежевечерне предъявляла герцогу список изъянов. Герцог держался все более и более замкнуто, и Сильвия начала о нем беспокоиться. Несколько раз он утром даже выходил к завтраку небритым и много времени проводил в своем кабинете, где просто сидел со стаканом виски в руке, глядя на огонь в камине.

Он больше не катался с дочерью на лошадях.

Сильвия начала подумывать о том, чтобы выезжать одной. Замок она любила, но отношения между отцом и мачехой день ото дня портились все больше, их светлости только то и делали, что ругались из-за денег.

Несясь галопом по лугам на своей кобыле Колумбине, Сильвия забывала про отцовские карточные долги и расточительность мачехи.

Каждый день она уезжала все дальше и дальше.

Однажды она даже доехала до устья реки к северу от замка. Там, недалеко от воды, посреди обдуваемых ветрами деревьев, стоял большой каменный дом с квадратными башнями. Здание выглядело необычно, и Сильвии захотелось узнать, кто в нем живет. Она выехала на дорогу, чтобы осмотреть ворота. «Фэррон Тауэрс» – было высечено на пилонах.

По дороге обратно ей попались еще одни железные ворота, встроенные в арку. На арке было название: «Эндикотт». Дорога, ведущая через нее, терялась в вязах.

Похоже, к северу от Белэма Фэррон Тауэрс и Эндикотт были единственными крупными зданиями. Места эти были мало заселены. Сильвия не сомневалась, что многие сочли бы их унылыми, но сама она любила эти бескрайние поросшие вереском и утесником равнины.

К югу от Белэма пейзаж был не таким однообразным. Там имелись возвышенности и лощины с деревянными домиками, из труб которых поднимался дым. Сильвия с удовольствием ездила и туда.

Во время своих прогулок она редко встречала людей, однако иногда ее охватывало отчетливое ощущение, что за нею наблюдают. Однажды на вершине пригорка она заметила силуэт всадника, который, как ей показалось, смотрел в ее сторону. В другой раз, остановившись на отдых в окаймлявшей луг роще, Сильвия услышала треск веток где-то в зарослях, но, как она ни всматривалась, никакого движения не заметила.

Одним серым утром, когда Сильвия подъезжала к устью, над землей поднялся туман, да такой густой, что уже в ярде ничего было не разглядеть. Она осторожно вела Колумбину по каменистой земле, окутанной пахнущими морем белесыми клубами тумана. Через какое-то время девушка поняла, что не знает, в правильном направлении едет или нет. Остановив Колумбину, она прислушалась. По ее предположению, справа от нее должно было находиться устье реки, но ни шума воды, ни каких-либо других звуков она не услыхала.

  9