очень нудно 
5 
Стук на несколько мгновений прекратился, и эта пауза наконец позволила ей сообразить, что это Адам. За ее дверью стоял Адам, и непонятно почему в его голосе звучало крайнее беспокойство. Конни смутно помнила, что этим вечером он должен преподавать Священное Писание и находиться в церкви, а вовсе не колотить в ее дверь.
Тряхнув головой, Конни тут же пожалела об этом, комната поплыла перед глазами. По всей видимости, она потеряла сознание, но каким образом Адам узнал, что ей нужна его помощь?
Она с трудом приподнялась, опершись на локти. Конни всегда полагала, что сделана не из того теста, чтобы падать в обморок, считала себя гораздо крепче и была расстроена, поняв, что это не так. В чем же дело, ведь даже тогда, когда она узнала о том, что Говард убит повстанцами…
Говард!
Внезапное осознание причины нахождения на полу нахлынуло на нее как озарение. Какое-то мгновение Конни даже казалось, что она опять теряет сознание, но Адам выбрал именно этот момент для того, чтобы возобновить атаку на дверь. О Боже, Говард! Говард жив! С трудом встав на непослушные ноги, она увидела висящую на шнуре телефонную трубку.
— Конни! — Задвижка щелкнула вновь. — Конни, дорогая, не можешь ли ты открыть дверь? Ты меня слышишь, Конни? Дорогая, мне придется разбить окно. Я должен убедиться, что с тобой все в порядке.
Адам!
Потерев неверной рукой влажный лоб, Конни постаралась взять себя в руки.
— Я… здесь. Со мной все в порядке, — ответила она слабым, дрожащим голосом, положила на место трубку и, хватаясь за мебель, направилась к двери. — Подожди минутку. Никак не могу найти ключ.
— Он на полу, — раздался голос Адама через щель.
— Слава Богу, с тобой все в порядке! Я так беспокоился!.. Мне удалось вытолкнуть ключ, но ты закрылась на задвижку, и я не смог воспользоваться своим…
Облизав пересохшие губы, Конни нагнулась за ключом. Конечно, подумала она, когда до нее дошел смысл сказанного Адамом, ведь коттедж принадлежит церкви, так что наличие у него ключа вполне объяснимо. Задвижку, в качестве дополнительной меры предосторожности, установила сама Конни, привыкшая жить в Лондоне, где подобная предусмотрительность не бывает лишней.
Руки так дрожали, что она долго не могла попасть ключом в замочную скважину, но в конце концов, дверь открылась. И тут в дом ворвался преподобный Адам Прайс — ее жених — и, схватив за плечи, привлек Конни в свои объятия.
— Дорогая!..
Голос Адама дрожал от волнения, и было непонятно, почему снятая телефонная трубка вызвала у него такую тревогу. Боже, сколько же времени она пролежала без чувств? Он вел себя так, как будто знал, что что-то не в порядке.
— Разве… разве ты не должен быть на занятиях? — спросила Конни, когда Адам, отстранившись, заглянул в ее бледное лицо.
Его вид вызывал у нее беспокойство. Неужели она настолько плохо выглядит?
— На занятиях? — переспросил он. — Дорогая, я приехал так быстро, как только смог. Когда Барнет позвонил, его слова меня просто потрясли. Тут уж было не до занятий.
— Тебе звонил Барнет? — Конни опять почувствовала приступ слабости. — Так, значит… значит, ты знаешь зачем… зачем они звонили мне?
— Да, конечно. — Адам взял ее лицо в свои большие ладони и ласково погладил нежными пальцами холодные щеки. — Могу себя представить, каким ударом это для тебя было, дорогая!.. Когда ты перестала отвечать, Барнет чуть с ума не сошел от беспокойства.
Конни кивнула, но, несмотря на все старания вести себя рационально, не смогла сдержать внезапной дрожи. Тот факт, что Барнет рассказал Адаму то же, что и ей, придавал всему этому определенную официальность. Надежда на то, что она страдает галлюцинациями, оказалась беспочвенной. Каким-то чудом Говард оказался живым, и через несколько дней — или недель — вернется домой. Домой!!!
Глядя в такое знакомое, доброе лицо Адама, Конни содрогнулась, испытывая нарастающее внутри чувство паники. Этот дом не был домом Говарда, оторопело поняла она. Не был никогда. Дом, в котором они некогда жили, пришлось продать за невозможностью оплачивать ипотечный кредит.
Кроме того, ей не хотелось жить в доме, где все напоминало о покойном муже, он будил в ней слишком много воспоминаний. И когда тетя Софи сообщила Конни о вакансии, открывшейся в одной из сельских школ, она немедленно воспользовалась возможностью покинуть Лондон и с тех пор жила в этой глуши, где ей почти удалось забыть о прошлом.
5 
