Последние отзывы

  27  

Наученная опытом, я сразу догадалась, кто пришел. Должно быть, он видел, как я входила в эту комнату, и последовал за мной. Я несколько встревожилась, ибо мы находились в отдаленной части дворца, где нас вряд ли могли увидеть, потом мной овладело сильное волнение.

Когда Томас Сеймур вошел, я поднялась, прижимая книгу к груди.

— Ха-ха, вот я и поймал вас, — заявил он.

— Милорд, — запинаясь проговорила я. — Прошу вас, уходите. Я должна прочитать эту книгу. Мистер Гриндал задал мне урок.

— Я преподам вам куда более важный урок, — сказал Томас и тут же очутился рядом. — Попалась! — продолжал он. — А ведь мы здесь одни. Как вы думаете, не настало ли время перестать играть в притворное безразличие?

— Оно не притворное, — сказала я.

— Посмотрим.

Он схватил меня, и я почувствовала мощь его рук и полную свою беззащитность. Я хотела оттолкнуть его, но не могла. Он сдернул лиф платья с моих плеч.

— Нет! Нет! — вскрикнула я.

Внутренний голос подсказывал мне, я должна срочно что-то предпринять, а где-то глубоко в душе тлело желание, чтобы это никогда не кончалось.

Меня спасла мачеха. Долгие годы спустя я благодарю судьбу и Господа за ее своевременное появление, хотя в тот момент я готова была провалиться сквозь землю от стыда.

Катарина стояла в дверях, ее милое лицо было искажено гримасой боли. Она сильно подурнела, так как находилась на шестом месяце беременности. Должно быть, ее мучили подозрения, что все эти игры, разрезание платья, щекотание и прочее — не невинные забавы. Возможно, ей надоело притворяться перед самой собой, и она решила наконец схватить за руку своего неверного мужа. И вот теперь подловила его… и меня вместе с ним.

Вся моя страсть к адмиралу мгновенно исчезла. Я сгорала со стыда и ненавидела самое себя. Как мы могли так жестоко ранить ее — ту, которая отдавала нам всю любовь и ласку, на которую была способна?

— Томас! — воскликнула она, в голосе ее звучала невыразимая печаль.

Я стояла перед ней с лицом, полыхавшим от стыда. Он молчал. На этот раз ему ответить было нечего. Я старалась натянуть на плечи непослушное платье.

Катарина сказала.

— Елизавета, думаю, вам лучше оставить нас.

Я умоляюще заглянула ей в глаза, но она отвела взгляд. Никогда не забуду выражения ее лица в тот момент.

— Ступайте, — повторила она. Голос ее звучал так холодно, что я едва не разрыдалась.

Я отправилась к себе и, чувствуя себя совершенно разбитой, легла в кровать. Пришла Кэт и стала меня расспрашивать, но я сердито велела ей убираться вон. Невыносимо разболелась голова. Именно с того момента начались мучительные мигрени, от которых я страдала несколько лет. Думаю, они явились следствием тогдашнего потрясения.

Я ненавидела адмирала, но еще больше ненавидела себя.

* * *

Вскоре мачеха прислала за мной. Она была совершенно спокойна, но говорила крайне отчужденно.

— Вам следует немедленно оставить нас. Надеюсь, вы сами понимаете, что не можете долее оставаться под моим кровом.

Я опустила голову, не в силах смотреть на ее лицо, исказившееся от боли.

— Постарайтесь побыстрее собраться. К концу недели вы должны уехать. Я переговорю с госпожой Эшли. Вы отправитесь к сэру Энтони Чесханту. Останетесь у него до тех пор, пока для вас не найдут подходящей резиденции.

— Вы всегда были так добры ко мне, миледи.

Она жестом велела мне замолчать.

— Я желаю, чтобы вы оставили этот дом как можно скорее. С вашей воспитательницей я поговорю. А теперь будьте так любезны, пригласите ко мне Джейн Грей.

Я не узнавала свою дорогую мачеху, вдвойне страдая оттого, что отчасти была причиной ее горя.

Я вышла и послала к Катарине Джейн Грей. Потом сообщила Кэт, что королева желает ее видеть.

Кэт возвратилась назад подавленная, с пылающим лицом.

— Что случилось, миледи? — спросила она. — Королева никогда раньше не разговаривала со мной таким тоном. Она обвинила меня в том, что я вас распустила, что вы ведете себя неподобающим для принцессы образом, что я пренебрегаю своими обязанностями. Оказывается, мы должны уехать, как только соберемся. Что все это значит?

— Ты еще спрашиваешь! — сердито огрызнулась я. — Адмирал и не пытается скрывать своих чувств ко мне.

— А кто этого не знает? История в вашей спальне наделала шуму. Значит, вот в чем дело!

— Да, — сказала я. — Именно в этом. Королева только что застала меня в его объятиях.

  27