Последние отзывы

  135  

— Господи, как же я люблю тебя, Офелия, — прошептал он.

Комнату заливал лунный свет. В жарко натопленной спальне было уютно. Поцеловавшись, Офелия с Мэттом нежно и бережно помогли друг другу освободиться от одежды и через несколько минут, сами не заметив, как это произошло, оказались под одеялом. Едва сдерживая себя, Мэтт потянулся к ней. Он чувствовал, что она дрожит всем телом, и мечтал только о том, чтобы успокоить ее. Сделать так, чтобы Офелия почувствовала себя счастливой.

— Я люблю тебя, Мэтт, — прошептала она в ответ.

И Мэтт без труда уловил дрожь в ее голосе. Он чувствовал, что она напугана, поэтому крепко прижал ее к себе и долго баюкал, словно ребенка, давая ей время успокоиться.

— Все хорошо, дорогая… тебе ничего не угрожает… все будет чудесно, вот увидишь… я обещаю…

Губы Мэтта прижались к ее виску, и он почувствовал, что по щекам Офелии катятся слезы.

— Мне так страшно, Мэтт…

— Не надо, ну пожалуйста… Я люблю тебя… Клянусь, я скорее дам отрубить себе руку, чем обижу тебя.

Офелия верила ему — она знала, что Мэтту можно доверять, но она уже успела понять, что в жизни бывает всякое.

Жизнь любит играть с людьми в свои игры, и если сейчас она уступит, если позволит Мэтту проникнуть в тот мир, что с таким трудом создала для себя, то случится несчастье. Офелия была суеверна — она наверняка потеряет его навсегда, или же он сам предаст ее, уйдет к другой или просто умрет, и тогда она снова останется одна. Ни в чем нельзя быть уверенной — этот урок Офелия усвоила накрепко. Никому нельзя верить настолько, чтобы рисковать собой, — даже Мэтту. Какая же она дура, что позволила себе забыться, подумала Офелия, едва не заплакав от досады на себя.

— Мэтт, я не могу… — прерывающимся голосом прошептала она. — Мне слишком страшно… извини…

Она чувствовала, что просто не в силах отдаться ему, потому что тогда она впустила бы его в свою жизнь, а заставить себя сделать это Офелия не могла. Ведь в случае близости с ним она будет принадлежать ему всецело, не только телом, но и душой, и над ней снова нависнет опасность. Демоны, только и поджидающие случая уничтожить ее хрупкое счастье, мигом слетятся стаями, словно стервятники, почуявшие добычу.

— Я люблю тебя, — тихо проговорил Мэтт. — Подождем… куда спешить, верно? Я ведь никуда не уйду. Клянусь, что не оставлю тебя, дорогая… Я никогда не посмею причинить тебе боль… Не бойся… все хорошо. Я люблю тебя.

В его устах слово “люблю” звучало совсем по-другому. Никто никогда не произносил его так — даже Тед. Офелия готова была расплакаться… она проклинала себя за то, что вынуждена оттолкнуть Мэтта, прекрасно понимая, какую боль причиняет ему. У нее не поворачивался язык сказать ему об этом. И тем не менее Офелия понимала, что должна — было бы ужасно отдаться ему сейчас. К тому же Мэтт сказал, что готов ждать, сколько она захочет…

Они еще долго лежали, прижавшись друг к другу. Мэтт прижимал к себе ее гибкое обнаженное тело, сгорая от желания, но благодарный уже за то, что Офелия не отталкивает его. Если это все, на что он может рассчитывать, — пусть так. Пока Мэтт готов довольствоваться и этим.

Уже светало, когда Офелия, выскользнув из-под одеяла, поспешно оделась. Она не стеснялась одеваться при нем. После того как она почти всю ночь пролежала, крепко прижавшись к нему, смешно было бы смущаться своей наготы. Она тоже хотела его… но не настолько сильно, чтобы принадлежать ему.

Мэтт поцеловал ее, прежде чем она ушла. Бесшумно прокравшись на цыпочках к себе в комнату, Офелия юркнула в постель и мгновенно уснула. А проснувшись, почувствовала знакомую щемящую тяжесть в груди. Но теперь причина была совсем в другом. Она чувствовала не горе, а разочарование. Почему-то ей стало безумно жаль, что прошлой ночью между ней и Мэттом так ничего и не произошло… и стыдно, словно она обманула его. Офелия готова была возненавидеть себя за это. Поспешно одеваясь, она поймала себя на том, что торопится увидеть его, что готова бежать к нему и умолять о прощении… и, однако, только взглянув Мэтту в глаза, Офелия вдруг поняла, что ничего не нужно.

Увидев ее на пороге, Мэтт улыбнулся и обнял ее, как будто стараясь утешить, и страшная тяжесть, давившая ей на сердце, вдруг испарилась. Офелия едва не расплакалась от облегчения. Все-таки он необыкновенный человек, подумала она. У нее вдруг возникло чувство невероятной близости к нему, словно она уже принадлежала Мэтту душой и телом… будто то, что должно было произойти вчера, случилось. И Офелия мысленно прокляла себя за вчерашние глупые страхи. Но тем не менее она оценила Мэтта за деликатность.

  135