Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
32 
— В самом деле? Только не говорите мне, что были одной из этих девиц в соломенных шляпках! Они всегда казались мне сущими прелестницами.
— Да, нам приходилось носить соломенные шляпки, но только летом.
— А где именно вы учились?
— В Международной гимназии, неподалеку от Елисейских полей.
— Нет, я ее не знаю. Моя гостиница была в районе Оперы. А потом я гостил у одной графини…
Голос его прервался. Очевидно, он предавался приятным воспоминаниям, судя по тому, каким отсутствующим стал его взгляд, а на лице отобразилось неприкрытое восхищение.
— Но довольно об этом. Не пора ли попросить Джепсона подать пудинг? Думаю, вам понравится то, что я выбрал для вас.
Он кивнул Джепсону, и в это самое мгновение зазвенел дверной колокольчик.
— Должен ли я сначала открыть дверь, милорд? — осведомился дворецкий.
— Как вам будет угодно, — ответил лорд Уинтертон, устало ослабляя узел галстука. — Кто бы это ни был, скажите, что меня нет дома.
— Хорошо, милорд.
Джепсон вышел из комнаты, а Люсия принялась задумчиво вертеть в руке бокал с водой. Лорд Уинтертон явно предавался парижским воспоминаниям и потому тоже хранил молчание.
Спустя несколько мгновений в столовой вновь появился Джепсон.
— Милорд, у вас гости.
— Мне показалось, я сказал, что меня нет дома, Джепсон.
Лорд Уинтертон раздраженно вздохнул и нетерпеливым жестом отшвырнул салфетку на стол.
— Прошу прощения, милорд. Но, полагаю, именно этого визитера вы пожелаете принять.
Лорд Уинтертон выразительно приподнял бровь и вновь недовольно фыркнул. А Люсия сообразила, что визитером наверняка является женщина.
— Очень хорошо. Проводите моего назойливого посетителя в гостиную.
Он уже поднялся из-за стола, когда дверь распахнулась и в шляпке, бросающей вызов закону земного притяжения своими многочисленными страусовыми перьями, и меховой накидке, количество лап в которой противоречило всем законам природы, на пороге возникла женщина. Очень красивая женщина.
— Прочь отсюда, Джепсон, — хриплым голосом сказала она. — Кыш!
Она вошла в столовую в облаке французских духов, которые Люсия немедленно оценила как очень дорогие.
Женщина перенесла свое внимание на Люсию, окинув ее с головы до ног взглядом своих блестящих фиалковых глаз. На ее прелестном личике отобразилось живейшее презрение, когда она принялась самым тщательным образом рассматривать соперницу.
— Ричард, — промурлыкала она. — Неужели ты готов променять меня на эту…
Нервным жестом затянутой в перчатку руки она указала на Люсию. На запястье ее зазвенел широкий изумрудный браслет, а на лице появилось обиженное выражение, и она поджала губы, едва давая себе труд скрыть показное отвращение.
— Кто она такая, Ричард? — властным тоном поинтересовалась женщина.
Лорд Уинтертон испустил долгий обреченный вздох. Женщину, которая стояла посреди комнаты в позе оскорбленной в лучших чувствах возлюбленной, он не удостоил и взгляда.
Взявшись за отброшенную было салфетку, он медленно поднял глаза на Люсию.
А женщина тем временем подалась вперед, и Люсия испугалась, уж не собирается ли она ударить ее. Она буквально кожей ощущала исходящие от нее гнев и раздражение.
Наконец лорд Уинтертон заговорил.
— Мисс Маунтфорд, позвольте представить вам леди Шелли, — без тени смущения произнес он. — Камилла, это мисс Люсия Маунтфорд.
Люсия напряглась, видя, что женщина шагнула вперед.
— И что она здесь делает? О боже! Угораздило же меня прийти сюда.
Глава шестая
Леди Шелли разглядывала Люсию с таким видом, будто полагала ее совершеннейшим ничтожеством. Ее прелестные губки изогнулись в презрительной улыбке, и следующие слова она буквально выплюнула.
— Это что, твоя новая игрушка, Ричард? — прорычала она с неприкрытой угрозой. — Должна сказать, что она слишком молода — даже по твоим стандартам.
Люсия сочла себя оскорбленной и привстала из-за стола, чувствуя, как в груди у нее разгорается ярость.
— Я не ребенок. Мне уже двадцать один год, и лорд Уинтертон нанял меня на работу в качестве секретаря, — огрызнулась она.
— Какая прелесть! — парировала леди Шелли, глаза которой опасно засверкали.
А лорд Уинтертон невозмутимо поглаживал усики, и, похоже, замешательство обеих женщин его лишь забавляло.
32 
