Последние отзывы

  6  

К костюму прилагалась простая и элегантная шляпка.

Не без труда Джакоба отыскала пару приличных перчаток.

«Если я оденусь слишком хорошо, то могут решить, будто я чересчур легкомысленна», — подумала она утром, готовясь к отъезду.

Но ей было трудно заставить себя надеть что-нибудь другое.

Фермер отнес сундуки вниз.

Только тогда Джакоба вдруг осознала, что прощается со своим домом!

Прощается со всем, что было ее жизнью в течение всех девятнадцати лет. Поддавшись внезапному движению души, она стремительно взбежала наверх, в спальню матери.

Некогда это была очень уютная комната, с большой белой двуспальной кроватью, завешанной белым муслиновым пологом. На окнах висели светлые занавески с нежным узором.

Теперь вся обстановка была продана, включая большой белый туалетный столик и умывальник с беломраморным верхом. Однако на секунду Джакобе показалось, будто мать сидит на кровати и приветливо ей улыбается.

— Прощай, мама! — прошептала она.

И вдруг она ясно поняла, — словно кто-то свыше сказал ей это, — что прощаться не надо. Ее мама по-прежнему рядом с ней, чтобы помогать и оберегать от бед.

Еще на несколько долгих секунд Джакоба задержалась в дверях. Она ощутила запах фиалок: именно такими духами всегда пользовалась мама. Почувствовала она и запах сухих духов, он всегда исходил из вазы, которая стояла на подоконнике.

На глаза навернулись слезы, девушка всхлипнула и побежала вниз по лестнице.

Билли Хоки как раз ставил ее сундуки на повозку; они кое-как приютились вместе с цыплятами и яйцами. Джакоба села рядом с фермером, и молодая лошадка устремилась через ворота «Мезонинов» на дорогу.

Многие жители деревни вышли на улицу, чтобы помахать Джакобе, и кричали ей вслед:

— Счастливо!

— Помогай вам Бог!

— Возвращайтесь скорее!

Когда повозка выехала из деревни, тронутая их вниманием девушка вытирала слезы.

— Ну не горюйте так, мисс Джакоба! — сказал фермер. — Если в этой Шотландии вам будет плохо, возвращайтесь домой.

— А если я вернусь… куда я пойду?

— Что-нибудь придумаем. Уж лучше поставить палатку в саду, лишь бы оставаться с теми, кого любите.

От его добрых слов Джакобе стало еще труднее справляться со слезами.

Она смогла успокоиться, только когда они подъехали к Ворчестеру. Вилли Хоки высадил ее у вокзала и занес туда сундуки, а она горячо его поблагодарила.

На прощание фермер сказал ей:

— Ну, берегите себя и не попадайте ни в какие переделки.

— Я буду стараться! — промолвила Джакоба.

— И не доверяйте каждому встречному, — добавил он. — Люди бывают разные. Некоторые — просто никудышные, чего бы они вам о себе ни плели!

— Я буду осторожна, — заверила его Джакоба.

Фермер уехал, а она вышла на платформу, и вдруг на нее навалился страх.

Девушка никогда не путешествовала одна, всего два или три раза ездила на поезде с отцом. Да и проехать надо было совсем немного— они всегда оставались в пределах графства. Теперь же она не могла не вспомнить, что именно поезд послужил причиной гибели отца и крушения всей ее жизни.

«Может, я вообще не доберусь до Лондона», — подумала она, но сразу же одернула себя.

В газетах, где описывалась гибель ее отца и дяди, отмечалось, что серьезные происшествия на железных дорогах случаются крайне редко.

Однако, когда на станцию, тяжело пыхтя, въехал поезд, Джакобе он показался огромным и страшным зверем. Больше всего ей хотелось убежать, она уже решила, что сможет найти какую-нибудь другую работу.

Но тут, заметив испуганную девушку, стоявшую с потерянным видом, к ней подошел добродушный носильщик и спросил:

— Вы одна, мисс?

— Д-да… одна.

— Я отыщу вам место, — пообещал он. — Вам лучше подойдет купе «Только для дам».

— Ах да, будьте так добры! — согласилась Джакоба.

Он открыл ей дверь купе и, когда она села, сказал:

— Я отнесу ваши сундуки в багажный вагон.

Джакоба поняла, что надо дать носильщику чаевые, и, открыв кошелек, протянула ему шесть пенсов. Он так горячо и долго ее благодарил, что она подумала, не проявила ли излишнюю щедрость. «Мне надо бережнее относиться к деньгам и не забывать, что сказал мистер Браунлоу».

Она устроилась на угловом сиденье, заметив, что, кроме нее, в купе находятся еще две женщины. У одной была большая корзинка, завязанная клетчатым платком. Только тут Джакоба сообразила, что ей следовало взять с собой еду для ленча. Прежде ей это и в голову не приходило, а ведь она ушла из дома так рано — едва успела выпить чашку чая!

  6