Болоньезе

Севернее Шёнбрунна вот уже почти пятнадцать лет прячется пиццерия, которой управляют симпатичные китайцы – предположительно наиболее сведущие в своем деле держатели подобных заведений в Вене, что понимаешь уже с порога. Как бы то ни было, пицца у них получается отлично, а кьянти за небольшие деньги доставляет нёбу большое удовольствие. Но самое примечательное в этой закусочной то, что она расположилась по диагонали напротив здания Семинара Макса Райнхарда^[63] и служит второй сценой величайшим актерским талантам отечества. Здесь студенты избавляются от балласта теории и становятся самими собой. Звучит это так:

А.: «Здесь есть чем перекусить?» (хозяйка кивает и тщетно показывает взглядом на лежащее перед ним меню.) Б.: «Я возьму эту… эту… эту… лапшу, спааа-ге-ти, да, вот их я и возьму». Хозяйка: «Какие?» (Снова показывая на меню.) Ц.: «Вы варите эти спааа-гетти по классическому рецепту? Так-так-так, со вкусным соусом?» Хозяйка: «Могу предложить болоньезе». Ц.: «Бо-лонь-езе! Да, так он зовется». Б.: «Ты берешь с бо-лонь-езе? Тогда я тоже». А.: «Значит, вы с бо-лонь-езе?» Хозяйка: «Вы тоже?» А.: «Я?» Все взгляды прикованы к А. «Ну, если вы берете его…» Хозяйка: «И вы?» Нет, если бы на этом все и закончилось, то это было бы недостойно учащихся драматической школы. И он просит подать ему меню.

Срам в метрополитене

Вчера утром меня поймали в метро как зайца. Знаете, как это унизительно? Вокруг солидные люди. У всех проездной документ. У всех, кроме меня.

«Проверка проездных билетов, пожа-а-луйста!» Сердце сжалось в комок. Верхний свет, люк? Ничего. Руки судорожно стали рыскать по карманам в поисках чего-нибудь, что можно было бы предъявить. Карамель от кашля… но она не пройдет. В правом кармане пиджака у меня лежали десять проездных билетов. Только что приобретенных. Но в спешке я забыл один из них «пробить». К извинениям контролеры глухи. Кто поверит человеку, пойманному с поличным?

«Что с вами, господин?» Держу высоко в руке документ с отметкой за прошлый месяц. «Его срок истек, господин!» – безошибочно угадывает контролер. «Я знаю», – говорю ему в ответ, не найдя ничего более остроумного. «В таком случае, господин, сойдите на остановке!» Сказано громко, достаточно, чтобы все услышали. Каждому захотелось поймать взгляд преступника. «Или заплатите штраф пятьсот двадцать шиллингов, господин». Я в ответ: «Пффф». «Да, придется оплатить!» Беру штрафную квитанцию и исчезаю.

Вот такой случай. Спасибо, что выслушали. Это утешает. И потом, эти пятьсот двадцать шиллингов я теперь вычту с налога как издержки на рекламу.

Дизайн в духе «чевоэто»

На днях у наших журналистов возникло недоумение по поводу оформления – с эстетической точки зрения безукоризненного – обложки приложения к одному солидному журналу. На ней был изображен привлекательный художественный объект. В удачной композиции красочных пятен сильное впечатление производила игра серых оттенков, мягкие формы, вычурные и грациозные изгибы. Чистые линии придавали объекту основательное равновесие.

Уже через пять секунд безмолвного обдумывания один из редакционных работников взял слово и обратился к остальным с вопросом: «А что это, собственно, такое?» В ответ на эту реплику две дюжины работников лишь пожали плечами. От изгиба переплета выделялся некий предмет, который можно было принять за широкий наконечник импозантного микрофона. И еще один, напоминавший чудовищное колено в чулке-сеточке. Выразительная нижняя часть объекта вынуждала наблюдателя угадать, чтобы это могло быть: колыбель? весы? ванна? корыто?

Наконец среди журналистов выискался эксперт, давший понять, что «это такой дизайн». Кто-то из скептиков возразил: «Это стиль такой «чево это»?» Да, великолепно! Отличная идея! Наконец-то нашлось достойное общее понятие для утративших всякий смысл и цель икон нашего времени, в котором под видом невинной эстетической игры ликвидировано самое чувство вкуса. Так и назовем это явление: «дизайн в духе «чевоэто»». Под него можно протащить все что угодно. (Впрочем, как мы потом установили позже, на обложке все-таки был изображен стул.)

  29