24 
– Мой отец изучал поведение животных. Он основал это место еще до знакомства с мамой. Все считают, что слоны могут жить только в жарких странах, например в Таиланде или на африканском континенте, но они очень хорошо приспосабливаются и к холодному климату, даже к снегу. Когда я родилась, у отца было семь слонов, которых он спас из зоопарков и цирков.
– А где они сейчас?
– Когда этот заповедник закрыли, всех слонов забрал слоновий заповедник в Теннесси. – Я взглянула на цепное ограждение в начале пешеходной тропы. – Землю продали государству. Я была еще слишком маленькой, чтобы это помнить. – Я открываю пассажирскую дверцу. – Дальше придется идти пешком.
Серенити смотрит на свои сандалии с леопардовым принтом, потом на заросшую тропу.
– Куда идти?
– Вы мне покажете.
Серенити не сразу понимает, чего я от нее хочу.
– Нет, – говорит она. – Черт побери, нет!
Она разворачивается и идет к машине.
Я хватаю ее за руку.
– Вы же сами говорили, что уже много лет не видели сны. И вам приснилась моя мама. Что плохого, если вас опять посетит озарение, а?
– Десять лет – это не просто дела давно минувших дней, это нечто уже поросшее травой. Здесь не осталось ничего из того, что было в тот день, когда исчезла твоя мать.
– Я же здесь, – возражаю я.
Серенити раздраженно сопит.
– Понимаю, вам меньше всего хочется получить доказательства того, что ваш сон ничего не значит, – говорю я. – Но ведь это лотерея, верно? Если не купишь лотерейный билет, никогда не получишь шанс выиграть.
– Я каждую неделю покупаю эти проклятые лотерейные билеты, но никогда не выигрываю, – бормочет Серенити, переступает через цепную ограду и начинает продираться по заросшей тропинке.
Некоторое время мы идем молча, над головой жужжат насекомые, а вокруг звенит лето. Серенити гладит молодые побеги, в одном месте срывает лист и нюхает его, потом идет дальше.
– Что мы ищем? – шепчу я.
– Скажу, когда найду.
– Мы почти дошли до конца старого заповедника…
– Ты хочешь, чтобы я сосредоточилась, или нет? – перебивает меня Серенити.
Поэтому следующие несколько минут я иду молча. Но одна мысль не давала мне покоя все время, пока мы ехали сюда, будто кость застряла в горле.
– Серенити, – говорю я, – если моей мамы в живых не окажется и вы об этом узнаете… вы же не будете меня обманывать и говорить, что она жива?
Серенити останавливается и упирает руки в боки.
– Милочка, я тебя едва знаю, чтобы проникнуться симпатией, что уж говорить о том, чтобы поберечь твое нежное подростковое сердечко. Не знаю, почему твоя мама не приходит ко мне. Возможно, потому, что она жива, а не умерла. Или же потому, как я уже говорила, что я заржавела. Но могу тебе пообещать… если я почувствую хоть намек на то, что твоя мама – дух или призрак, то скажу тебе правду.
– Дух или призрак?
– Это разные вещи. Благодаря Голливуду все полагают, что это одно и то же. – Она оглядывается на меня через плечо. – Когда тело испускает последний вдох – все, конец. Элвис покинул этот мир. Но душа остается нетронутой. Если человек вел достойную жизнь, ему не о чем сожалеть, может быть, его душа немного побродит по миру, но рано или поздно она закончит переход.
– Переход?
– В иной мир. На небеса. Как хочешь, так и называй. Когда душа проходит через это, она становится духом. Но если, скажем, при жизни ты был ничтожеством, и святой Петр, или Иисус, или Аллах будет судить твою покаянную задницу, вероятнее всего, после смерти ты отправишься в ад или другое неприятное местечко. А возможно, ты злишься, что умер молодым, или вообще не понимаешь, что умер. По какой-то из этих причин ты можешь решить, что еще не готов покидать этот мир, не готов еще быть мертвым. Но вся проблема в том, что ты уже мертв. Назад ничего не отыграешь. Поэтому ты остаешься в этом мире в подвешенном состоянии, становишься призраком.
Мы опять идем плечо к плечу, продираясь сквозь густые заросли.
– Значит, если моя мама дух, она попала… в какое-то иное место?
– Верно.
– А если она призрак, где она тогда?
– Здесь. Она остается частью этого мира, но не такой, как ты. – Серенити качает головой. – Как бы тебе объяснить… – бормочет она и щелкает пальцами. – Как-то я видела мультфильм об аниматорах компании «Дисней». Там речь шла о просвечивающихся слоях бумаги с нанесенными на них линиями и цветами, эти слои укладываются пачкой друг на друга, чтобы получился один Дональд Дак или Гуфи. Мне кажется, то же можно сказать и о призраках. Они очередной слой, наложенный поверх нашего мира.
24 
