Последние отзывы

  85  

— Ну наконец‑то, — немного язвительно пробормотала моя родственница, проходя мимо, — а то я уже думала, что этот цирк никогда не закончится.

Недоуменно посмотрела ей вслед: "О чем это она? Мы же просто идем укладывать спать дочь". На лице Кира появилась игривая полуулыбка.

* * *

Так сказки (сначала одну, потом и вторую) я еще не рассказывала… Постоянно запинаясь, краснея, путая слова и события. А все из‑за того, что Кир сидел напротив, развалившись в кресле, и не отрывал от меня пристального взгляда. В итоге я взяла книгу и начала читать с экрана. А он только тихонько посмеивался над моим дрожащим и прерывающимся голосом. Мы как будто поменялись ролями. Он стал охотником, а я — добычей. Он — грозным хищником, а я — неуверенным испуганным зайчонком. Поэтому облегченно вздохнула, когда сонные глазки дочери закрылись и она тихонько засопела.

Я подняла на Кира неуверенный растерянный взгляд. Он молча встал, подошел ко мне и протянул руку. Я смотрела на широкую ладонь с длинными пальцами и понимала — назад дороги нет. Сила воли сломлена: точнее, от нее давно уже остались одни ошметки. Сердце застучало отчаянно и быстро, желание, давно тлевшее глубоко внутри, вдруг полыхнуло ярким костром, сметая шелуху неуверенности, длительных раздумий и робости.

Пусть Кир и хотел казаться спокойным, застыв надо мной каменным изваянием, но его выдавала едва заметная дрожь пальцев и тяжелое прерывистое дыхание.

— Пойдем, — прошептал он тихо, и от этого низкого голоса мурашки побежали у меня по спине, — нам нужно поговорить.

"О чем?" — в недоумении и растерянности подумала я, но послушно встала и вышла в коридор. Кир шел сзади. Я вздрагивала от легких как перышко прикосновений пальцев к спине, плечам. Голова шла кругом от его близости, бросало в жар от молчаливого всеобъемлющего знания. Знания того, что сейчас произойдет.

Желание пульсировало, вгрызалось голодным зверем, выворачивало внутренности. И как только дверь детской въехала в стену и мы оказались в коридоре, я спустила его с цепи. Развернулась и дала волю так долго сдерживаемым чувствам, позволяя рукам делать что угодно — трогать, гладить, царапать… Зарылась пальцами в волосы, уткнулась носом, лизнула кожу, выглядывающую в вороте рубашки. Мне было неудобно, он был слишком высоким. Я вертелась и извивалась, пытаясь дотянуться до лица, до губ. Спустя пару секунд поняла, что Кир застыл как статуя, убрал руки за спину и не отвечает на мои поцелуи. Я недоуменно и обиженно похлопала ресницами: что такое?

— Лия, — срывающимся голосом просипел мужчина, — нам действительно нужно поговорить…

— Я не хочу говорить, — раздраженно отмахнулась от его слов.

— Я хочу тебя. Сейчас же, — почти в приказном порядке скомандовала ему.

Я все решила для себя, какие еще могут быть разговоры?

Обняла руками, тесно прижалась, потерлась грудью, бедрами, вызвав судорожную ответную дрожь в его теле. Я не могла ждать. Я была не в состоянии остановиться даже на секунду. Болезненно налившаяся грудь требовала прикосновений, кожа горела огнем. Сладостные и в то же время болезненные судороги скручивали низ живота.

Кир обхватил меня руками, сильно сжал плечи, слегка отодвигая. Он тяжело и шумно дышал и, наклонив голову, грозно буравил меня взглядом, почти нос к носу.

— Ты больше никуда не сбежишь от меня, — выдохнул он, будто приказывая. — Больше никогда. Обещай!

"О чем это он?" — я ничего не соображала и почти не слышала его слов. Я вся трепетала от его близости, от близости его сильного крупного тела, от пьянящего аромата. Такого знакомого и родного. Меня влекло к нему, как магнитом. Я безостановочно касалась, трогала, гладила… И с радостью ощущала его ответный волнующий отклик, неуправляемую дрожь под моими пальцами, сумасшедшее биение пульса, вибрацию мышц.

— Лия, обещай немедленно… — почти простонал он.

Я согласно кивнула, смутно соображая, что именно обещаю.

— Хорошо, Кир… — прошептала я, завороженно уставившись в блестящие в полумраке глаза, выгибаясь, стремясь прижаться еще ближе. — Конечно, я обещаю… Все, что хочешь…

Наконец губы Кира накрыли мои, и меня пронзило молнией. Я втянула в себя его язык и невольно застонала от мощного взрыва восхитительных вкусовых ощущений. Дикое нестерпимое наслаждение волной прошлось по телу. Слов больше не было. И ни единой мысли в голове — только ненасытная жажда и мучительный голод…

  85