37 
Когда печенье испеклось и немного остыло, Шеннон разложила его на столе:
— Теперь пора его раскрашивать.
— Кисточкой? Как картинку?
— Да. Только мы будем использовать особенные краски.
Она достала из холодильника несколько тарелок, наполненных глазурью.
— Сейчас мы добавим в каждую тарелку свой пищевой краситель, — объяснила она.
Через пару минут с помощью Рори они приготовили красную, голубую, зеленую, желтую и розовую краски, которыми можно было рисовать на печенье.
— Ты неплохо справился, — сказала она Рори.
— Ну мы ведь делали не ракетное топливо, — улыбнулся он в ответ.
Финли взяла одну из печенек и с недоумением оглядела ее. Во время выпекания печенье немного изменило форму, и было непросто определить, на что же оно должно быть похоже.
— Скорее всего, это колокольчик, — сказал Рори.
— Наверное, — вздохнула девочка.
— В какой цвет ты хочешь его покрасить?
— В песенке, которую пели в парке, говорилось, что колокольчики серебряные, — расстроенно ответила Финли. — Но здесь нет серебряной глазури.
— Колокольчики из песни действительно серебряные, но этот колокольчик может быть таким, как ты пожелаешь.
— Тогда пусть будет розовым.
— По-моему, розовый колокольчик — это очень мило.
Рори, конечно, помогал Шеннон и Финли вырезать печенье и делать глазурь, но у него не было никакого желания что-нибудь раскрашивать.
— Ты не будешь против, если я сделаю для нас по чашечке кофе?
— Лучше какао, — откликнулась Шеннон, увлеченно расписывавшая желтой и розовой глазурью домик.
Рори почувствовал, что немного расслабляется. Если так пойдет и дальше, то к моменту, когда придет время отправляться домой, они перестанут чувствовать неловкость в компании друг друга.
Сварив какао, он поставил чашки перед Финли и Шеннон, но они были так увлечены раскрашиванием печенья, что не заметили его.
Оглядев стол и прикинув скорость работы, Рори понял, что такими темпами они закончат к ночи, так что он тоже взялся за кисточку.
Когда они закончили наконец раскрашивать печенье, стрелки часов подползали к девяти. Рори велел Финли идти надевать курточку, а сам остался помогать Шеннон с уборкой кухни. Но едва Финли вышла, дружеская атмосфера, царившая там весь вечер, пропала.
Рори не знал что сказать, и с каждой минутой тишины напряжение только усиливалось, а пропасть, разверзшаяся между ними прошлым вечером, становилась все глубже. Он знал, что это его вина. Он начал торопить события и узнал о том, о чем при обычном развитии отношений узнал бы только через несколько месяцев. К этому времени они бы оба твердо знали, насколько глубоки их чувства и на какие жертвы они готовы пойти ради того, чтобы сохранить их.
Но он понимал, почему Шеннон рассказала ему правду сейчас. Их чувства развивались слишком быстро, и это пугало ее.
Закончив мыть посуду, она вытерла руки и удивленно посмотрела на Рори:
— Куда делась твоя дочь? Может, опять пытается сама справиться со своими сапожками?
— Наверное, — улыбнулся он. — Когда-нибудь она научится надевать их сама.
Шеннон попыталась рассмеяться, но звук, вырвавшийся из ее горла, был больше похож на сдавленный всхлип. Весь вечер она провела в напряжении. Рори пытался притвориться, что между ними ничего не изменилось, но это было не так. Вчера, если бы они остались наедине, он бы начал флиртовать с ней. И он наверняка нашел бы более интересное занятие, чем наблюдать за тем, как они с Финли раскрашивают печенье. Ему явно было скучно, но он не уходил из кухни, словно боялся, что она в любой момент может расплакаться.
Она вышла из кухни и замерла на пороге гостиной.
— Ты все еще хочешь узнать, где Финли? Смотри.
Выглянув из-за ее плеча, Рори увидел свою малышку крепко спящей на диване в обнимку с подушкой.
— Она такая милая, — прошептала Шеннон.
— Да, — кивнул он. — Ты очень помогла ей. Ты вернула Рождество.
— Я была рада помочь.
— Интересно, что еще ей может понравиться?
— О чем ты?
— О Рождестве. Отказавшись от Рождества, Финли потеряла вместе с ним много всего замечательного. Она уже украшала дом, пекла печенье, слушала рождественские гимны, но ведь это лишь верхушка рождественского айсберга. Есть еще много замечательных вещей, о которых она не знает. Я хочу, чтобы следующий раз моя малышка радовалась Рождеству.
37 
