Последние отзывы

  51  

– Я больше не планирую брать отпуск. – Старик улыбнулся и потрепал мальчика по голове. – Для меня все путешествия уже в прошлом, боюсь.

– Ну, я мог бы сторожить лавку по ночам, – сказал Ной. – Когда вы спите. Она была бы открыта круглые сутки.

– Но я опасаюсь, мы на столько просто не наторгуем, – нахмурился старик. – Нет, все это вряд ли, мальчик мой. По-моему, замысел твой несбыточен.

– Тогда, может, я бы стал вашим подмастерьем, – предложил Ной. – Вы бы научили меня всему, что знаете. Я б вам здорово помогал и…

– Ной, – произнес старик и очень по-доброму улыбнулся ему. – Ты забываешь, что у тебя по-прежнему есть дом.

– Правда? – переспросил мальчик и задумался, действительно ли тот у него есть.

– Конечно.

– Мне просто кажется, что я больше не буду чувствовать себя там как дома. – Ной сощурился и поглядел на дорогу впереди – она петляла и вилась ко второй деревне, за ней к первой, потом к лесу и к его собственному набору каменных стен, в котором на кровати лежала его мама.

– Все может измениться, – произнес старик. – Но это не значит, что тебе следует не возвращаться туда. Своего бедного отца я оставил так надолго, что, когда вернулся, для нас обоих было… ну, слишком поздно. Я хотел повидать мир и хотел, чтобы только мне было хорошо. Ты же не мечтаешь посмотреть мир, правда?

– Очень мечтаю! – восторженно воскликнул Ной. – Ну, когда-нибудь – уж точно, – добавил он уже тише.

– А если мечтаешь – и не свернешь с этого пути, – не кажется ли тебе, что настанет такой день, когда у тебя будет столько же сожалений, сколько их у меня?

Ной кивнул. Если совсем по правде, он уже затосковал по родному дому, по собственной кровати. И хотя он пока не знал, чем кончится все дело с его мамой, она по-прежнему дома, никуда не исчезла, – и да, она была права, когда хотела как можно больше времени проводить с ним, пока могла. Пора и ему поступить так же. Ной не знал, сколько времени им с мамой еще выпадет вместе, но хотя бы и день-два – все равно их может хватить на целую жизнь воспоминаний.

Ной несколько раз притопнул левой ногой, открыл рот, потом опять его закрыл, затем снова открыл, помялся – и, наконец, что-то решил.

– Я пойду домой, – объявил он и встал со скамейки.

– Очень разумно, – согласился старик.

– Но как вы думаете… – начал Ной, с надеждой глядя на своего нового друга. – Как вы думаете, мне можно будет когда-нибудь сюда вернуться? Просто в гости? И посмотреть, как вы работаете? Я б тогда точно многому у вас научился.

– Конечно, – ответил старик. – Но тебе придется меня простить, если почти все время я буду строгать какие-нибудь старые деревяшки. Ничего с собой поделать не могу, судя по всему.

Ной улыбнулся и отвернулся. Он смотрел туда, откуда пришел утром. Теперь там все потемнело, но мальчик почему-то уже не боялся. Он знал, что ничего плохого с ним не случится.

– А давайте я провожу вас обратно к лавке? – предложил он. – Я могу, если хотите.

– Нет-нет, мальчик мой, – покачал головой старик. – Это очень любезное предложение, но мне кажется, я еще немного здесь посижу, подышу вечерним воздухом. Почти каждый вечер здесь проходит мой друг осел – примерно как раз в это время. Наверняка скоро пожалует, и мы с ним поболтаем по дороге домой.

– Тогда ладно, – сказал Ной и пожал старику руку – Спасибо вам за сегодня. За обед, в смысле. И за то, что показали мне лавку игрушек.

– На здоровье, – ответил старик.

– Я тогда лучше пойду, – сказал Ной, отвернулся и побежал по дороге во тьму. Изо всех сил побежал. И быстро скрылся в ночи.

Ной Морсвод явился домой поздно. Солнце уже село, собаки уснули, а весь остальной мир укладывался на боковую.

Он пробежал по дорожке к дому. Вокруг не было слышно ничего – только шуршали сверчки да ухали совы. Посмотрел на единственное окно, в котором до сих пор горел свет, – в спальне наверху, у родителей. На миг приостановился и нервно сглотнул, глядя на него. Как же ему нагорит за то, что убежал. Хотя вообще-то Ною было все равно: самое главное – чтобы он не слишком опоздал. Но заходить внутрь все равно было страшно: вдруг худшее уже произошло? Он бы так и простоял на холоде много часов, если бы через секунду дверь дома не отворилась и наружу не выглянул его папа. Он-то и обнаружил сына в темноте, совсем одного.

– Ной, – сказал он, вглядываясь во мрак, и мальчик закусил губу, не зная, что ответить.

– Прости меня, – прошептал он чуть погодя. – Я боялся. Поэтому убежал.

  51