Последние отзывы

  54  

Джек внимательно смотрел ей в глаза, боясь, что она отвернется от него, когда он начнет говорить. Но Эйприл не стала отводить взгляда.

— Я сейчас объясню тебе, почему мне нужно это знать. Кто-то причинил тебе боль. Такую сильную боль, что ты захотела спрятаться, защититься от всего мира, скрыв в себе свои прекрасные качества, закрыв на замок свою ранимую душу. И до сих пор ты никого в нее не пускаешь, Но мне удалось заглянуть туда, Эйприл. Я все увидел. И хочу, чтобы ты снова стала сама собой. Хочу, чтобы ты сама захотела этого. Но до тех пор, пока я не пойму, каким образом связаны две разные женщины, живущие в тебе, и, главное, почему произошло такое раздвоение, я не могу быть уверенным в том, что не обижу тебя каким-нибудь случайным словом или поступком.

Его голос стал еще более приглушенным от напряжения, которым он пытался заставить ее поверить ему, довериться ему. С каким-то, неведомым им прежде страхом, он чувствовал, что это возможно. Но вдруг она не захочет открыться ему, и тогда, черт побери, он окажется совершенно беспомощным в своей попытке помочь ей.

— Я не хочу обижать тебя, mi tesoro. Я хочу вылечить твою душу.

Ее глаза как-то потускнели, но взгляд остался неподвижен.

— Хорошо.

Заметив, как разжались ее пальцы, державшие подушку, Джек подумал, что она хочет дотронуться до его ладоней, которые он намеренно положил себе на колени, чтобы ей легко было это сделать. Но Эйприл перевела взгляд с него на стену, потом на дверь, ведущую в коридор. Сцепив руки, он молча стал ждать начало рассказа.

— Там, в Штатах, я работала в одной большой фирме, которой принадлежала целая сеть гостиниц. Мой отец был деловым партнером владельца этой фирмы, и поэтому, после того, как я закончила курсы по гостиничному менеджменту, отец устроил меня к нему на работу. Я… я начинала с простого администратора в одном из его отелей и постепенно доросла до директора.

Джек заметил, что она не называла ничьих имен, и его заинтересовало, кого она хотела защитить. Но он не стал ничего спрашивать, зная по опыту, что если быть терпеливым, она сама все расскажет. И это была одна из самых трудных задач, которую он когда-либо ставил перед собой.

— Я проработала у… в том отеле около пяти лет, когда… — Она замолчала и перевела взгляд на свои руки.

— Не нужно так волноваться, Эйприл. Давай устроим перерыв.

Но она сделала глубокий вдох, напряженная спина выпрямилась, и Джеку пришлось подавить в себе желание улыбнуться. Что бы ни случилось, ее гордость всегда одерживала верх. И он почувствовал, как что-то сжалось у него в груди.

— Мой шеф стал ухаживать за мной, а я не принимала этих его ухаживаний. — Она сказала все это на одном выдохе. Потом бросила быстрый взгляд на Джека и принялась торопливо рассказывать дальше, словно была уверена в том, что если остановится сейчас, то уже никогда больше не осмелится вернуться к этой теме.

— Так продолжалось какое-то время. И каждый раз, когда… Я вежливо отказывала ему, и с каждым разом этот человек становился все отвратительнее. Мне тогда казалось, что после очередного моего отказа, он набрасывался на какую-нибудь другую женщину.

Эйприл быстро наклонила голову и закрыла лицо ладонью. Когда она возобновила свой рассказ, ее голос стал немного мягче, но в нем проскальзывали стальные нотки, пронизывающие холодом.

— К сожалению, так оно и было. Однажды во время обеденного перерыва, я зашла в туалет и обнаружила там одну из своих сотрудниц всю в слезах. У нее была чуть ли не истерика.

Эйприл сделала глубокий вдох и повернула к нему лицо. Оно сильно побледнело, а глаза были какими-то опустошенными.

— Он изнасиловал ее. В своем кабинете. Повалил на пол и… — Она захлебнулась рыданием, и фраза оборвалась.

Джек попытался притянуть ее к себе, но она резко оттолкнула его. Когда она заговорила снова, ее взгляд был жестким и злым.

— Я настаивала на том, чтобы она подробно рассказала мне, что случилось, и убеждала, что вместе мы сможем уличить его в преступлении. Но она отказалась. Боялась опозорить свою семью и потерять работу.

— И что же ты сделала?

Она продолжала, как будто не слышала его, но Джека это не обидело. Он знал, что холодная ярость в ее глазах предназначалась не ему, а тому сукиному сыну, у которого она работала.

— Я рассказала о его домогательствах отцу. Разумеется, я должна была сделать это еще раньше, но я думала, что смогу справиться сама. Мой шеф был другом моего отца, и поэтому мне не хотелось огорчать папу. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что ко всему прочему, мне просто было стыдно, словно в этом была и моя вина.

  54