Последние отзывы

  23  

— Восемь лет назад. — Его брови приподнялись от удивления, и она добавила: — Разумеется, все это было совсем не просто, но у меня были помощники. У меня до сих пор работают некоторые из тех людей, кто хорошо знал моего деда.

Стремясь переменить тему разговора, пока он не начал задавать вопросы, Эйприл сказала:

— Если я не ошибаюсь, вы упоминали о вашем профессиональном интересе. Почему? Вы что, даже на отдыхе не можете не думать о своей работе?

— Признаться, меня убедили в том, что я немного переутомился на этой самой своей работе, — сухо ответил он. — Именно поэтому я сейчас здесь. Моему другу удалось уговорить меня сделать небольшой перерыв. Он сказал, что пара недель отдыха не убьет меня, — он натянуто улыбнулся. — Однако я очень сомневаюсь, что теперь он останется в живых после того, как мне пришлось потратить двадцать семь пленок на то, чтобы запечатлеть на вечную память тетушку Минни и дядюшку Джитса и всех остальных прочих знаменитых и прославленных Смитсонов.

Эйприл повернулась, чтобы заглянуть ему в лицо. Смех, которым он сопроводил свои шутливые слова, не мог скрыть его внутренней усталости и, если она не ошиблась, какого-то беспокойства.

— Вы, случайно, не это имели в виду во время нашей прошлой беседы? Вы тогда говорили о неразумности. Может быть, вы боитесь, что вас уволят?

На этот раз он рассмеялся более непринужденно.

— Нет. Это меня волнует меньше всего. Знаете, моя работа всегда казалась мне праздником, одним большим отпуском, и… — Он на секунду задумался и посмотрел в то окно, от которого Эйприл отвела взгляд минуту назад. — Иногда бывает трудно понять, когда же заканчивается праздник и начинается работа.

— Чем же все-таки вы занимаетесь?

— Мне действительно не хочется об этом говорить, — при этих словах он непроизвольно пожал плечами, и его фраза прозвучала абсолютно искренне. — В данный момент меня больше интересует отдых. Мне бы очень хотелось научиться отдыхать.

Даже сейчас, когда Джек с босыми ногами сидел на подлокотнике дивана, держа в руке бутылку пива, вокруг него распространялась атмосфера какой-то напряженности. Эйприл почувствовала, как смущение горячей волной подбирается по ее шее к затылку.

— Мистер Танго… — Он резко повернул к ней голову, и ей показалось, что выражение его лица стало злым и даже свирепым. — Джек, — быстро поправилась она. Он немного расслабился, и Эйприл с облегчением вздохнула. Она тоже считала, что называть его по фамилии было как-то странно и неестественно.

— С того момента, как я зашла к вам, я только и делаю, что жалуюсь и ворчу. Простите, я ведь даже не сказала, как признателен вам «Рай» за…

— Я делал это вовсе не для «Лазурного Рая». — Если Джек надеялся, что Эйприл будет приятно услышать эти слова, то он жестоко ошибался. Все ее тело будто бы одеревенело, а золотистая кожа стала почти белой. Он тотчас же встал с подлокотника и подсел к ней.

— Эйприл? — Но она не повернула к нему головы, и он поднял руку, чтобы коснуться ее, но тут же опустил. — Вы не хотите даже смотреть на меня?

Она повернулась к нему, и Джек прочел в ее глазах уважение. Все-таки хорошо, что он сдержал свое слово.

— Что случилось? Неужели вас испугало то, что я захотел помочь вам лично?

В его голосе звучала неподдельная тревога, и Эйприл не стала обращать внимания на свой внутренний голос, который шептал ей, что в любом случае нельзя открывать душу этому человеку. Она хотела верить ему. Ей нужно было верить.

— Простите меня. Это совсем не ваша вина. Ведь вы не знали.

— Что именно — не моя вина? Вот уже во второй раз я говорю что-то такое, от чего вам становится не по себе. Скажите, что вас так беспокоит?

— Это все так глупо, просто… — она судорожно выдохнула, собираясь с духом перед тем, как оказаться лицом к лицу со своими воспоминаниями, которые непременно оживут, как только она начнет объяснять ему.

— Что, Эйприл? Если вы не расскажете мне, то такое может повториться снова. — Джек сжал пальцы в кулак, чтобы удержаться и не погладить ее по лицу. — Вы можете положиться на меня.

Она слегка откинулась на спинку дивана, и он немного отодвинулся от нее, чувствуя, что ей нелегко начать говорить.

— Мой м-м… мой отец называл меня так.

— Называл вас как? — Джек в растерянности замолчал, прокручивая в памяти слова, которые говорил ей. Она могла иметь в виду только одно. — Называл вас mi cielo? Но ведь это очень распространенное выражение у мексиканцев, почему же оно так встревожило вас? — Он заметил, как она немного ссутулилась, как если бы кто-то развязал узел у нее в позвоночнике. — Простите меня. Вашего отца нет в живых?

  23