Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
257 
– Высоко вознесся, да? – злобно прошипела она. – Я так и знала, что ты обязательно задерешь нос.
Иден теперь в прошлом.
Он поправил галстук. Шелковый галстук. Белый шелковый галстук. Черный строгий костюм. И черные кроссовки.
Что ж – никто и никогда не мог упрекнуть его в заурядности.
– Эй, доченька. – Джино просунул голову в дверь. – Мы как, уже почти готовы?
Лаки повернулась к отцу.
– Ты никогда так не называл меня раньше, – тихо сказала она.
Как не называл?
Она улыбнулась.
Доченькой.
Он вошел в комнату.
Знаешь что?
Что?
Я как-то всегда забывал сказать тебе – да, наверное, это и не так уж важно, – ты ведь и сама все знаешь.
Ну?
Я люблю тебя, детка. Действительно люблю тебя. И горжусь тобой. Очень горжусь.
Она сдержала слезы, ибо нельзя плакать в день собственной свадьбы, и бросилась к нему в объятия.
Я тоже люблю тебя, папочка.
Эй, – он шутя оттолкнул ее. – Ты помнешь мне костюм.
Джино. Такой франтоватый. Такой импозантный. Ее не волновало его прошлое – что с того, что из-за него и его дурной репутации ее не отпустили под залог? Семь месяцев в тюремной камере за преступление, которого она не совершала, дались ей нелегко, но Лаки все выдержала – она ведь Сантанджело. Что имело для нее значение – так это какой Джино человек. И какой отец. Она любила его и теперь могла открыто признаться в своих чувствах.
– Почему бы нам не пойти к гостям? – спросил Джино. – Они ждут, и моя рука тоже.
Он вежливо предложил ей руку, и она с радостью пошла с ним.
Ленни ждал.
Они поженились в саду дома в Ист-Хэмптоне. Лаки Сантанджело и Ленни Голден.
Лаки не сводила глаз со своего будущего мужа, идя ему навстречу. Он отвечал ей горящим взглядом.
Казалось, в воздухе между ними сверкнула молния. Им на роду было написано гореть вместе.
Джино отдавал свою дочь.
Роберто выполнял функции пажа.
Бриджит – подружки невесты.
А Джесс – свидетеля со стороны жениха.
То была идеальная свадьба.
257 
