20 
Ирина с неудовольствием несколько раз взглянула на него, не понимая, отчего он так упорно на нее пялится. Наконец, не выдержав напряженного молчания, попросила:
– Извини, но у меня начала болеть голова. Ты не мог бы отвезти меня домой?
Откровенно обрадовавшись появившемуся предлогу уехать, Александр сходил за оставленной на платной стоянке машиной, подогнал ее к самому ресторану, бережно усадил в нее спутницу и отправился домой.
Машина затормозила у самого подъезда. Ирина попрощалась со своим кавалером и выскользнула из автомобиля, отчаянно надеясь, что он уедет. Но Александр вышел тоже и включил сигнализацию.
– Разве вы не едете домой? – Помимо ее воли голос звучал обеспокоено, даже испугано.
Александр внимательно взглянул на нее и многозначительно бросил:
– Нет.
– А что вы собираетесь у меня делать? Слишком поздно для светской беседы. – Она задала глупейший вопрос, и сама это понимала, но была близка к панике и не особенно задумывалась о смысле собственных слов.
Тягуче рассмеявшись, он низко наклонился к ее голове.
– Увидишь. И, кроме того, мы же договорились, что я буду жить у тебя. Или ты уже забыла? Коротка девичья память?
Крепко взял спутницу под руку, опасаясь, что она попробует сбежать. Открыл дверь квартиры ключом Игоря, полученным через Людмилу. Захлопнув дверь, взял у Ирины сумочку, аккуратно поставил на трюмо. Резко повернулся, обхватил руками ее голову и стал с силой целовать, притиснув спиной к стене и прижимаясь всем телом.
Глава шестая
Выпустил лишь на миг, увлекая в спальню. Тяжело дыша, продолжил целовать ее с нежностью и страстью, начав с губ, потом перешел на грудь, живот, спускаясь все ниже. Ирине было неудобно, даже стыдно, хотелось немедленно это прекратить, но непривычная истома волнами разошлась по телу и захватила разум. От его горячих рук тело били крохотные электрические разряды, превращая ее тело в размякшее желе. После долгих неторопливых ласк Ирина стала отвечать, закрыв затуманенные глаза, иногда с трудом открывая отяжелевшие веки и заглядывая ему в лицо.
Оно было отчаянно напряжено, черты так искажены, что казалось, будто его кто-то пытает. Все его члены закаменели, Александр старательно и равномерно дышал, стараясь совладать с взбунтовавшимся телом. Она не понимала, почему он так тянет. Ведь ему очень тяжело, это видно. Не выдержав сладкой муки, Ирина сама попросила его: – «Александр, пожалуйста…». С вздохом облегчения он вошел в нее, и вдруг для нее все исчезло. Наслаждение было настолько острым, что она опомнилась только тогда, когда он тихо лег рядом. Ей даже показалось, будто она кричала от восторга.
Неужели она действительно кричала? Ничего подобного в ее жизни прежде не бывало. Игорь хотя и пытался делать так, чтобы ей было приятно, но не слишком в этом преуспевал. А может, они просто не подходили друг другу? Ирина не верила себе. Никогда прежде ей не доводилось до такой степени терять контроль над собственным телом. Теперь она поняла, почему некоторые из ее знакомых душу готовы были продать, лишь бы удержать какого-нибудь неприметного с виду парня.
Но тело было так разгорячено, что насыщения не было. То же испытывал и Александр, снова крепко обнявший Ирину, и все началось сначала. Снова его губы и руки затягивали ее в пучину неизведанных ощущений. После опустошающего наслаждения Ирина тут же уснула, не успев даже подумать о том, как хорошо было бы принять душ.
Но Александр уснуть не смог. Перенесенное наслаждение было непомерным и отговориться длительным воздержанием было бы врать самому себе. Но и правде в глаза смотреть не хотелось. Решив, что утро вечера мудренее, лег поближе к Ирине, положил руку на ее талию, ощущая во всем теле небывалую легкость и удовлетворение, вытянулся во весь рост и задремал, уплывая в невесомость.
Ирина проснулась от непривычного томительного чувства и странной жажды. Чего-то отчаянно хотелось. Но вот чего? Не могла понять себя. Резко открыла глаза и встретила напряженно-изучающий взгляд Александра.
– С добрым утром, милая! – голос звучал ласково, с легкой хрипотцой.
Ирина подумала, что так он разговаривает по утрам с каждой своей любовницей, и ей стало горько. А безразличное «милая» – просто чтобы не перепутать имена.
Он вновь принялся ее целовать в розовую со сна щечку. Поцелуи, постепенно спускаясь ниже, становились все требовательнее, и тело Ирины, помнившее вчерашнее запредельное удовольствие, стало отвечать, невзирая на неудовольствие хозяйки. Сознание раздвоилось. Одна часть хотела, чтобы это немедленно прекратилось, другая – чтобы не прекращалось никогда. От биения сердца, казалось, лопнут вены. Кровь пульсировала везде, куда дотрагивался Александр. Ирина сама притянула его к себе, и он внял ее молчаливой просьбе.
20 
