Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
19 
«Что ты так переживаешь? - поинтересовался внутренний голос. – Ты же уже приняла решение?»
«Да мне и не приходилось его принимать, оно очевидно».
«Тогда что ты так волнуешься? Это вредно для будущей матери».
«Но Кейн? Я же не знаю, вдруг он будет против?»
«А вдруг нет? Сначала спроси его об этом, потом переживай, если будет из-за чего».
Логично. Я бросила взгляд на Кейна. Его вид не приободрил меня, но и не расстроил. Любимый явно не злился, однако и прыгающим от радости, готовым вот прямо сейчас нестись в магазин за коляской его трудно было назвать. Я, сама того не желая, расстроилась. Ему все равно, он безразличен… К горлу подкатил горький комок, в уголках глаз показались горячие жгучие слезы…
«Прекрати! - заявил внутренний голос. – Что опять стряслось?»
«Но он равнодушен, на его лице нет ни одной эмоции!»
«А когда это было по-другому? Ты сама выбрала себе такое счастье, теперь пожинай его плоды и надейся, что ребенок не переймет характер папочки».
Да, только этого мне не хватает. Два Кейна в одной квартире, а, если добавить и отца Кейна, Картера – то и три – это же можно с ума сойти.
- Мисс Эванс, вы все поняли?
- Да, спасибо, доктор Чейз.
Врач внимательно посмотрел на меня и, видимо, понял, что я его не слышала, поскольку передал листок с записями Кейну.
- Здесь сказано, что ей можно принимать, если будет болеть голова. И при первых же признаках плохого самочувствия – немедленно к врачу. Кейн кивнул, молча принимая листок, складывая его вчетверо и убирая в карман.
- Мне можно идти? – с трудно скрываемой радостью поинтересовалась я и, не дожидаясь положительного ответа, начала слезать с неудобной кровати.
- Да, вы можете идти. До свидания, мисс Эванс. – С этими словами доктор Чейз сам ушел по своим врачебным делам.
Кейн обнял меня и легко поцеловал в висок.
- Пойдем.
Это было единственное слово, которое я услышала от него до приезда домой. Всю дорогу – а он ехал, тщательно соблюдая правила дорожного движения, то есть не превышая скорость, тормозя перед каждым пешеходным переходом, не проскакивая на «бледно-розовый» и внимательно глядя вперед, а не на меня, и, короче, ехали мы очень долго – я смотрела на него, пытаясь понять, как Кейн относится к моей беременности. Бесполезно. Его сосредоточенный, невозмутимый вид не давал никакой зацепки. Это могло быть что угодно – от полного неприятия до безумного счастья. Все можно будет выяснить исключительно прямым допросом, и желательно заранее приготовить щипцы для вытягивания ответов. За пять лет я успела понять - Кейн глубоко прячет свои эмоции, выплескивая их лишь в редкие моменты накала страстей. Но вот сейчас скандал совсем не требовался, наоборот, желательна была определенность и уверенность в том, что Кейн поддержит меня, что ему так же нужен этот ребенок, как и мне, что малыш придет в этот мир желанным и долгожданным. И что я буду делать, если Кейн решит – надо бы еще пару лет подождать с детьми? Ему придется согласиться с моим решением, хочет он этого или нет!
«Ого, какая патетичность! - Внутренний голос проснулся как раз в подходящий момент: на мои глаза вторично за вечер навертывались слезы, и я огромным усилием воли загоняла их назад. – Ты уже смирилась с тем, что беременна? Тебе уже нужен этот малыш, и для полного счастья не хватает лишь признания Кейна?»
Мои мысли потекли в другом направлении. Действительно, я узнала о беременности сорок минут назад, и теперь готова закатить скандал в защиту нерожденного дитя, хотя даже не узнала мнения любимого на этот счет. Даже если Кейн не захочет малыша – всегда можно уйти, воспитывать ребенка самой, многие так поступают…
Слезы уже катились из глаз, одна за одной, горячие капли стекали по щекам и падали на рубашку, оставляя на светлой ткани мокрое пятно. Я не контролировала это, накручивая и накручивая себя, представляя мысленно, как собираю вещи, как ухожу из дома, в котором лишь два дня назад все расставила и убрала, как разрывается сердце при последнем взгляде на Шира… Секундочку. Шир – моя собака, и его надо будет забрать с собой. Тогда так: и мы вдвоем – нет, втроем с Широм уходим из дома, бросая последний взгляд на так и не обработанный садик перед крыльцом…
- Эрика, что с тобой?
Мужские ладони обняли мое лицо, большие пальцы осторожно стерли влажные дорожки с щек, теплые губы нежно сняли последние слезы с ресниц.
19 
