Лёгкий, ненавязчивый романчик 
94 
Она не могла сообразить, на что ей обращать внимание: на его язык, вытворяющий все, что вздумается у нее во рту, или руку, определенно крадущуюся вниз. В голове все смешалось, и Лой приняла решение расслабиться и просто принимать все, как данность.
Райлих коснулся ее плоти и окунулся во влагу, собравшую там. Приласкав маленький бугорок, он проник в нее пальцем и, ощутив всю узость ее существа, вздрогнул. Оторвавшись от ее губ, он спустился к ее груди и поцеловал ноющий сосок. У нее была красивая грудь. Бледная кожа, переходящая в розовый ареол и вершинка, словно вишня, лежащая на снегу. И грудь ее была такой мягкой, что хотелось вобрать ее в свои ладони и согреть теплом своего дыхания.
'Согреть?' — вдруг подумал Райлих. Его никогда не посещали подобные мысли при взгляде на женскую грудь. 'Красивая', 'нравится', 'слишком маленькая' или наоборот, 'можно было бы и поменьше'. Но, 'согреть?' Ему не пришло в голову сравнить ее тело с другими, потому как при одном взгляде на нее у него в голове начинала звенеть только одна мысль: 'Моя'.
Райлих резко отстранился и взглянул на нее с высоты вытянутых рук. Она тут же открыла глаза и посмотрела на него. И, о Господи, он прочел в этих зеленых глазах не вожделение — ужас сквозил в ее взгляде!
— Ты ведь не хочешь этого, не так ли? — усмехаясь, то ли над собой, то ли над ситуацией, в которой он оказался, спросил Райлих.
Он хотел, чтобы она вынесла ему приговор своим ядовитым 'нет', но она молчала, и это было куда невыносимей. Ради брата она пришла к нему сегодня, позволяя делать со своим телом все, что ему вздумается. Ради брата целовала его в кабинете, словно безумная. Не потому, что все еще любила его, Райлиха, а потому, что платила ему своим телом за услуги, которые он не согласился предоставить просто так…
Райлих сполз с нее и присел на край кровати. Возбужденная плоть пульсировала в паху и требовала свое, но внутри у него было настолько мерзко, что он практически не ощущал этой боли.
— Одевайся и уходи, — ответил он ничего не понимающей Лой.
— Но…
— Я сказал 'одевайся и уходи'.
— А как же Тайрин?
Он обернулся к ней и посмотрел так, что у Лой остановилось сердце. Эта не выказанная боль — она смотрела на него из недр королевской души. И вся его красота поблекла в один миг. Он стал похож на загнанного зверя, которого ожидала горькая участь стать добычей охотника.
— Уходи, я сказал, — прорычал Райлих и, подняв с пола ее халат, бросил его на кровать.
— Не подхожу, значит, — ответила она и поднялась на ноги, даже не пытаясь одеться.
— Что ты делаешь? — занервничал он, опасаясь, что при взгляде на ее обнаженное тело, может наброситься и изнасиловать ее.
— Стоять перед тобой голой куда проще, недели одетой, но с письмом в руках. Если бы ты знал, насколько сильно обидел меня! Но тебе было все равно. Как же, ведь такие мужчины, как ты, не женятся на таких девочках, как я. Я знаю, что это было глупо с моей стороны, но ты тогда мог бы ответить что-нибудь другое, что-нибудь, что не касалось бы низости моего происхождения. И теперь ты вновь унижаешь меня! Выкинув, как шлюху, из своей постели, которая не оправдала твоих меркантильных желаний!
Она приблизилась к нему и сжала его лицо своими пальцами.
— Давай, скажи, что не хочешь меня! Скажи, чтобы я убиралась отсюда!
Он в изумлении смотрел на нее. Ее глаза полыхали от гнева, который она обрушивала на него. И все равно он не мог оторваться от созерцания этих глаз.
— Почему молчишь или ответить такой, как я — это ниже твоего достоинства? — она одернула руку и сделала шаг назад.
Он поднялся с кровати и, остановившись перед ней, наклонился к самому лицу.
— О чем ты говоришь? О достоинстве? Посмотри на меня! Вынудил залезть тебя в мою постель, как последний ублюдок! Это ты хотела услышать? Правду обо мне? Мне было наплевать на тебя и твои чувства! Все оборачивались в мою сторону и гадали, когда же я соизволю совратить маленькую низкорожденную?! Но ты все равно умудрилась отомстить. Теперь я хочу тебя, но ты меня не хочешь! Я гадаю, о чем ты думаешь, когда я прикасаюсь к тебе, и ничего, кроме ужаса в твоих глазах не нахожу! Ты терпишь, а не наслаждаешься. Сам не знаю, на что рассчитывал, когда затевал все это. Думал, что смогу повернуть время вспять, наверное. Но, как видишь, не вышло, — он засмеялся, глядя на нее. — Не бойся, я не собираюсь обижать тебя. И от дела Тайрин не откажусь. Можешь не беспокоится.
94 
